Наследники Витовта. Династическая война в Великом княжестве Литовском в 30-е годы XV века

По-видимому, благодаря королевскому покровительству Свидригайло занял особое положение в государствах Гедиминовичей. Исключительным было уже само выделение ему огромных владений. В 1422 г., когда Гедиминовичи в очередной раз принялись воевать с крестоносцами, Свидригайло отдельной грамотой объявил войну Ордену[534] и стал одним из главных полководцев польско-литовских войск[535], а в документе «вечного мира», заключенного в лагере у озера Мельно 27 сентября, его имя открывает перечень «князей, прелатов, баронов и знатных людей земель Литвы и Руси»[536]. Именно по его ходатайству незадолго до этого, в военном лагере у города Любича, Ягайло освободил жителей Познани от уплаты одного из налогов — торгового[537]. Летом 1427 г. Свидригайло одаривал Витовта, когда тот объезжал свое огромное государство[538], а спустя год участвовал в его походе на Новгород[539]. Не прерывались и его контакты с Ягайлом: в частности, тот снабжал его оружием[540]. За годы княжения в Чернигове у Свидригайла сложился развитый двор, путешествовавший вместе с ним между его черниговскими и снятинскими владениями: так, его документ о пожаловании в Покутье 1424 г. «вышол есть з рукъ Ивашка поЭскарбего», а переписал его писарь Банко[541], упоминаемый также в 1428 г.[542]

1408-м годом, как в публикации А. Прохаски, это послание датироваться не может, поскольку митрополит Киприан к этому времени уже умер, а Фотий, скорее всего, еще не был поставлен (он прибыл на Русь осенью 1409 г.). Наиболее вероятно связывать его с одним из визитов Фотия в ВКЛ в 20-е годы XV в.

На развитость Свидригайловой канцелярии указывает присутствие в этом документе аренги — части формуляра, характерной для латиноязычного акта[543] (это говорит о взаимодействии латинского и русского отделов княжеской канцелярии и достаточно высоком уровне подготовки их персонала[544]). Сложился круг лиц, служивших Свидригайлу по многу лет: так, его слуга[545] Климентий Беленка (Clemens Belonka), родом русин, упоминается в 1420–1421, 1423, 1425 гг., как и его родственник Николай Беленка[546]. Некоторые связи, сложившиеся в это время, сохранялись и в 30-е годы. Именно на эту группу Свидригайло мог рассчитывать в случае перемен на виленском престоле.

По-видимому, в конце 20-х годов, когда римский король предложил Витовту короноваться, что создало напряженность в отношениях великого князя литовского с польским королем, Свидригайло очень быстро почувствовал перемены. Сигизмунд Люксембургский выступил со своим предложением в январе 1429 г., а уже в апреле он сообщал великому магистру, что Свидригайло изъявил готовность служить ему, хотя и был незадолго до этого щедро одарен польским королем[547]. Вероятно, таким образом младший Ольгердович рассчитывал присоединиться к коалиции римского короля и великого князя литовского, памятуя о давних связях с первым и столь же давних напряженных отношениях со вторым. Вскоре, однако, и отношения с Витовтом улучшились: в августе 1430 г. тот отправлял Свидригайла встречать великого магистра, едущего на коронацию Витовта в Вильну[548]. Лишь когда стало ясно, что коронация не состоится, а дни Витовта сочтены, Свидригайло ловко воспользовался ситуацией и достиг своей многолетней цели — занял литовский престол[549]. Но, как оказалось впоследствии, ненадолго.