Наследники Вюльфингов

— Что делаешь ты, Гартмут? — воскликнула она. — Или хочешь ты сам лишиться жизни и уложить на месте всех этих воинов? Подумай, ведь Гегелингов придется, по крайней мере, по тридцати на каждого из вас! Притом же все они тебя ненавидят за гибель своих друзей и родичей. Они перебьют вас всех, как только выйдете вы за ворота бурга.

— Уйди отсюда, матушка, — отвечал ей Гартмут, — учи своих женщин вышивать шелками и золотом, а нам ты не указчица. Не хочешь ли опять выслать на берег для стирки Гудруну и ее девушек, как ты делала это прежде? Ты находила, что нет у нее ни друзей, ни верных слуг. Ну вот, сегодня они отблагодарят тебя за все.

— Таким обращением я хотела лишь сослужить тебе службу, — возразила Герлинда. — Послушайся же меня теперь: бург твой крепок и надежен; прикажи запереть ворота, и этим гостям не принесет особой пользы их поездка. Подумай хорошенько, сын мой: у тебя здесь запасено хлеба, вина и всяких сладких яств, по крайней мере, на год. В таком случае не удастся им освободить тех, что находятся здесь в плену. Охраняйте свою честь, но берегите и свою жизнь, — продолжала она. — Прикажите стрелять из самострелов в окна бурга: много погибнет врагов, и друзьям их дома придется их оплакивать. Прикажите также пустить в ход машины, снабдив их хорошенько канатами. Бург твой полон воинов, но прежде, чем допустим мы вас сразиться с врагом в открытом поле, мы сами, я и мои девушки, будем носить вам камни на крепостные стены нашими белыми руками.

— Уйди отсюда, госпожа, — в гневе восклицал Гартмут, — разве можешь ты давать мне советы? Прежде, чем запереться мне в этом бурге, я предпочту умереть, — сражаясь в открытом поле с воинами Гильды.

Заплакала старая королева.

— Говорю я так, лишь желая спасти тебе жизнь, — сказала она. — Вооружайтесь же, воины, и пусть под вашими мечами искры сыплются дождем из шлемов! Не покидайте моего витязя и глубокими ранами встречайте врагов.

— На этот раз хорошо распорядилась королева, — сказал Гартмут, — слушайте же, слуги мои, щедро награжу я тех, кто сегодня исполнит мою волю и поможет мне расправиться с врагом, и щедро одарю сирот, потерявших в битве своих отцов!

В бурге тем временем воины Людовика успели уже вооружиться — была их целая тысяча и еще одна сотня. Выходя из бурга, Людовик все-таки оставил там для его охраны пятьсот отважных, славных рыцарей. Потом сняли запоры со всех четырех ворот бурга, и следом за Людовиком и его воинами потянулись все, желавшие оказать помощь молодому королю, и было их там целых тридцать сотен.

Все было уже готово к битве. Витязь Штурмланда затрубил в свой рог с такою силой, что звук его был слышен миль на тридцать вдоль морского прибрежья, и Гегелинги стали поспешно собираться к знамени Гильды. Затрубил он во второй раз, и воины стали садиться на коней, выстраиваясь рядами и ровняясь. Затрубил он, наконец, и в третий раз, и с такой великой силой, что звук рога его далеко отозвался среди морских зыбей, остров потрясся, и камни посыпались из стен бурга Людовика. Потом приказал Вате Горанту нести вперед знамя Гильды.

Сильно боялись все Вате. Воины подвигались в таком глубоком безмолвии, что можно было слышать фырканье коней.

Невеста Гервига стояла наверху на зубчатой стене бурга. В стройном порядке подвигались вперед отважные витязи, жаждавшие сразиться с Гартмутом. Наконец из ворот бурга выехал и Гартмут в сопровождении множества прекрасно вооруженных воинов.

Мавританские воины ехали отдельно; они осыпали врагов градом копий, и не одно древко разбилось тут в щепы, когда завязалась у них схватка с орманскими воинами; искры посыпались из их кольчуг и мечей. Тенеландцы пошли к бургу, и Ирольд, обойдя с одной стороны, повел свои шесть тысяч воинов на осаду крепостной стены. Увидя это, Людовик сильно огорчился. Отделился и Ортвин со своими восемью тысячами бойцов. Много бед причинят они орманской земле и всем, оставшимся в бурге. Герлинда и Ортруна заливались слезами, стоя на крепостной стене. Но вот и Гервиг, нареченный супруг Гудруны; многих женщин поверг он в глубокое горе, когда начал сражаться за свою любимую невесту! Громко зазвенели шлемы под ударами богатырских мечей. Наконец показался и Вате со своими витязями. Грозен был он и, не склоняя копий, доскакал до самых шанцев. С горем смотрела на это Герлинда, но Гудруна была ему благодарна.

Видели они и Гартмута, когда проезжал он перед рядами своих воинов. Будь он сам император, он не мог бы вести себя лучше: его одежда и доспехи сверкали на солнце, и не было у него недостатка в отваге и мужестве.

Увидал его Ортвин, король Ортланда.

— Не скажет ли нам кто-нибудь, кто этот витязь? Он разъезжает с таким видом, точно намеревается отвоевать у нас своей рукой целое царство!

— Это Гартмут, славный рыцарь, — отвечали ему, — тот самый, что убил твоего отца. Не раз уж выказал он в битве свою отвагу и смелость.

— Так, значит, он передо мной в долгу, — воскликнул Ортвин. — Сегодня же заставлю я его заплатить мне за все. Надо нам вернуть то, что мы через него утратили. Герлинде не удастся спасти ему жизнь!