Наследники Вюльфингов

С этими словами оба витязя стремительно напали друг на друга, но ни одному из них не удалось одержать верх, и с обеих сторон присоединилось к ним еще много бойцов. Могуч и отважен был Гервиг, но отец Гартмута нанес ему такой удар, что он не устоял на ногах и, конечно, расстался бы с жизнью под рукою Людовика, если бы его воины не подоспели к нему на помощь. Поднявшись на ноги, поспешно взглянул Гервиг наверх, на крепостную стену, не стоит ли там его невеста.

XXVIII. О том, как Гервиг убил Людовика

«Как это со мною случилось? — думал он. — Если видела это Гудруна и если доживем мы до того, что опять будем вместе, она попрекнет меня моей неудачей. Великий для меня позор, что мог одержать надо мною верх такой старик!»

И приказал он нести вперед свое знамя и снова со своими воинами напал на Людовика. Людовик услыхал за собою шум и крики, оглянулся, увидал множество воинов, падавших под ударами мечей Гервига и его бойцов, и повернул назад Снова завязалась между ними отчаянная схватка. Наконец Гервигу удалось нанести такой удар и так сильно ранить Людовика, что тот уже не мог продолжать битвы; еще один могучий удар, и Гервиг отсек Людовику голову.

Видя гибель короля Людовика, воины его поспешили было пробраться со знаменем назад в бург, но это им не удалось: они были принуждены уступить знамя врагу, и много их полегло тут же рядом с королем.

В бурге видели гибель короля, и за стенами его послышались громкие крики и рыдания. Гудруна и ее девушки стояли, пораженные страхом.

Не знал Гартмут, что отец его был убит, а вместе с ним и многие из его воинов и родичей, но услыхал он крики и вопли, поднявшиеся в бурге.

— Много уж врагов положили мы здесь, — сказал он своим воинам, — вернемтесь же теперь в бург. Большую службу сослужили вы мне, родичи мои и мои слуги, и я готов разделить с вами доставшиеся мне от предков земли. Поедем теперь отдыхать в бург: нам откроют ворота и сейчас же подадут нам меду и вина.

Много бойцов оставили они за собой на поле битвы. Не могли они больше сражаться, защищая свою землю; нужен был им отдых и покой. Но старый Вате с тысячью своих воинов задержал их на пути.

Вате только что, напрягши все силы, пробился к воротам, как появился Гартмут со своими воинами, теснившийся в те же ворота. В то же время со стен замка на нападавших градом сыпались камни. Но Вате не думал об опасности: ему мало было дела до того, кто умрет или уцелеет, — лишь бы одержать победу. В эту минуту заметил его Гартмут.

— Мы опоздали! — сказал он своим воинам. — Посмотрите сами; эти ворота занял Вате со своими воинами; конечно, он нас не пропустит. Бург окружен со всех сторон врагами, и они твердо пролагают себе путь вперед у тех ворот вижу я знамя мавританского короля — оно развевается там, несмотря на отчаянный отпор моих воинов; у следующих — мечи крутятся как в вихре: то Ортвин, брат Гудруны; у последних стоит Гервиг и с ним его семь тысяч воинов. Мы опоздали, и некуда нам теперь деться! Не могу же я перелететь через врагов, у меня нет крыльев; не могу я и проползти под землею! Мы так стеснены врагом, что нет нам возможности пробиться даже к морю. Одно только остается нам, славные мои рыцари: спешиться и рубиться врукопашную, и пусть горячая кровь потоками струится сквозь кольчугу.

Сошли они с коней и отставили их назад.

— Вперед, мои воины! — крикнул Гартмут. — Будь что будет! Надо мне пробиться к Вате и постараться оттеснить его от ворот.

С поднятыми мечами двинулись они вперед, и Гартмут напал на грозного Вате. Мечи зазвенели, и стало умирать еще больше славных рыцарей.

Увидал Вате Гартмута (Фруте держал в это время знамя) и, пылая гневом, сказал:

— Слышу я, быстро приближается к нам звон мечей. Стой тут, племянник Фруте, и никого не пропускай к воротам. — И Вате бросился навстречу Гартмуту.

Гартмут не уклонялся от битвы. Ни одному из них не изменила сила, и оба они показали чудеса храбрости. Хотя и говорили, что Вате обладал силою двадцати шести мужчин, но в Гартмуте нашел он достойного себе соперника. Долго продолжалась битва, и ров давно уже переполнился мертвыми, как вдруг донеслись до сражавшихся громкие крики и вопли королевы: она оплакивала гибель своего мужа и предлагала большую награду тому, кто отомстит за него и умертвит Гудруну со всею ее свитой.

Нашелся такой вероломный — был он алчен и падок на золото — и пошел туда, где находилась Гудруна со своими гегелинскими девушками. Когда дочь Гильды увидала его, грозно приближавшегося к ней с высоко поднятым мечом, то пожалела, что нет около нее друзей, и, если бы не увидал этого Гартмут, то предатель, конечно, отсек бы Гудруне голову. Забыла она тут свою благовоспитанность и, в виду смерти, громко закричала от страха.

Вместе с нею закричали и ее женщины, стоявшие тут же в окнах.

Гартмут узнал ее голос и, подняв глаза, увидал грубияна, замахнувшегося над нею мечом.

— Кто ты, негодяй? — закричал ему Гартмут. — Какая тебе нужда убивать женщин? Знай, что если убьешь ты из них хоть одну, то и сам лишишься жизни, и все родичи твои будут повешены!