Наследники замка Лейк-Касл

Уэльский воин оказался прав. Уже на следующее утро Жюльетт поняла, что никому в замке нет до нее дела. Принцесса Элеонора заперлась в своих покоях и велела не беспокоить ее. Мужчины сновали по замку, переговариваясь между собой и собираясь в группы. А ближе к вечеру Джил принесла новость, что побег состоится этой ночью.

– Мой Тэдриг сегодня стоит в карауле на воротах. Он нас и выпустит. А Джеймс заранее приготовит коней себе и нам. Как только стемнеет, мы должны будем незаметно пробраться к воротам.

– Ты тоже покидаешь замок, Джил? – удивилась Жюльетт.

– Да, госпожа. Но я не поеду с вами, простите. Я буду ждать Тэдрига в ближайшей деревне. Мы обвенчаемся и отправимся к нему в Уэльс, на остров Англси, это очень далеко, он говорит. Но мне все равно, лишь бы быть с ним. Он сильный и добрый, госпожа.

Служанка виновато взглянула на свою госпожу, но та не сердилась на нее.

– Я желаю тебе счастья, Джил, – сказала только, – ты его заслужила.

Поздно вечером две легкие женские тени выскользнули за ворота мрачного замка Тонбридж. В ближнем лесочке их дожидался Джеймс Кэмпбелл с двумя оседланными лошадьми в запасе.

– Ну наконец-то, госпожа Жюльетт, – облегченно вздохнул он. – Теперь не будем терять ни минуты.

И три коня рванули с места в направлении, противоположном Лондону.

Глава 7

Согласившись так легко на предложение кузена Шарля, Генрих спустя некоторое время призадумался. Правильно ли он поступает? Ведь такое решение навсегда отрезает ему обратный путь в Англию. Однако, с другой стороны, его уже и так напрочь отрезал принц Эдуард Плантагенет, не желающий терпеть и намека на возможную конкуренцию. Хотя кто он такой для принца? Никто. Внук неизвестного и непризнанного бастарда короля Ричарда Львиное Сердце, мелкий дворянин с далекого севера. И все же Эдуард предпочел его уничтожить. Да, кровь короля Иоанна, без колебаний убиравшего со своего пути всех, кто может представлять для него хоть малейшую угрозу, просочилась, видно, и в его жилы. Хотя смелости, решительности и отваги королевскому наследнику не занимать.

– Ты что-то уж больно задумчив в последнее время, Генри, – заметил Джеф как-то вечером, когда друзья устроились с чашей вина перед горящим камином.

Последние дни выпали дождливыми и прохладными, что было несвойственно для французского лета, и все в поместье зябли.

– Дела наши обернулись совсем неплохо, как мне кажется, – продолжил Джеф, испытующе глядя на друга, – и тебе следовало бы радоваться и благодарить Господа. Неужели ты недоволен, Генри, а?

Генрих задумчиво посмотрел на друга.

– Ты знаешь, Джеф, я и сам себя не пойму. То, что происходит сейчас, обещает мне в будущем прекрасное владение, причем, заметь, законное наследство моего родного деда. Это было бы замечательно, будь оно в Англии. Но мы ведь во Франции, с которой в течение многих лет находимся в состоянии вражды. Как я слышал в Тонбридже, соглашение между нашим королем Генрихом и Людовиком Французским только готовится. Его уже громко называют Парижским договором. Оба короля, говорят, готовы пойти на уступки, хотя сам Эдуард настроен воинственно. Но будет ли этот мир продолжительным? Этот вопрос очень волнует меня.

Джеф в ответ только фыркнул:

– Ну, знаешь, Генри, ты уж слишком привередлив, на мой взгляд. Мира нет нигде, и в нашем королевстве вот-вот тоже может вспыхнуть война, как я понимаю. Бароны никогда не отступятся от своих требований, а Генрих ни за что не пойдет им навстречу. Подумай сам.

И он окинул друга невеселым взглядом. В том, что он говорил, ничего хорошего не было, и Генрих прекрасно это понимал.

– К тому же, если ты еще не забыл, принц Эдуард с недавних пор стал твоим лютым врагом, – печально добавил Джеф, – а он злопамятен и никогда не простит тебе сходства с прадедом. Да он в порошок тебя сотрет, если ты только попадешься ему на глаза.

Джеф сокрушенно вздохнул.

– Так что дорога в Англию для тебя все равно закрыта, Генри, и думаю, если не на всю жизнь, то, по крайней мере, на много лет. Так к чему твои колебания?

Он безнадежно махнул рукой.

– Жизнь все сама решила за нас. И всем нам предстоит обживаться на этой земле. Другого пути ведь нет.

Генрих бросил на друга благодарный взгляд:

– Ты совершенно отчетливо обрисовал положение дел, друг мой, и твои аргументы оспорить невозможно.

Они посидели еще немного, не проронив ни слова, пока Генрих не заговорил снова.

– Но как мне быть с моими клятвами, скажи? – Он был сильно взволнован. – Я обещал отцу непременно стать рыцарем, это раз. А второе, и главное, я поклялся на могиле своего деда Генриха и короля Ричарда, что стану верно служить Плантагенетам. И что теперь?

Джеф призадумался. Но не в его характере было сдаваться перед обстоятельствами.

– Ну, с рыцарскими шпорами, положим, можно решить вопрос и тут, надо только хорошо разобраться в обстановке. Ведь Европа велика.

Джеф ободряюще улыбнулся другу.

– А дед и король Ричард поймут тебя и снимут с тебя клятву, если ты дашь слово никогда не воевать против своей страны, – добавил он. – Я не сомневаюсь в этом.