Наследники земли

– Я была в кое-каких монастырях с матерью – и не один раз! Там платят больше всего. Матушка – настоящий эксперт в этом деле, монахини полностью доверяют ее знаниям и благоразумию.

Служанки уже купили масло. Солдат бездельничал, ожидая, когда они пойдут дальше. Вскоре они вернулись на улицу Маркет, и, к великому сожалению Уго, прогулка закончилась. Мерсе заметила печаль на лице отца, когда они остановились у ворот, чтобы попрощаться.

– Батюшка, приходите чаще. Герао хороший человек. Он не ослушается адмирала, но мы всегда можем видеться с вами за воротами, как сегодня. – Когда Уго приблизился к дочери, чтобы поцеловать ее в щеку, Мерсе спросила: – А что у вас с Катериной? Мы много говорили о матушке, а о вас…

– Я обрел кое-что, чего Рехина никогда не хотела мне дать, – прервал ее Уго. Мерсе резко отстранилась, широко раскрыв глаза. – Любовь, – добавил отец.

Уго ждал одобрения дочери, будто сам был ребенком. Без него не будет виноделу покоя. Мерсе прищурилась и кивнула. Несмотря на свой юный возраст, она не могла не слышать все слухи и пересуды, которые ходили о Рехине, когда они вместе жили во дворце. Мерсе часто плакала из-за этого, пока не поняла, что между отцом и матерью нет ни любви, ни привязанности. Она снова кивнула, поглядела на отца лучистыми глазами и нежно его поцеловала.

– И что вы решите с матушкой?

Уго пожал плечами.

Коронация Фердинанда прошла в Сарагосе, где по этому случаю устроили пышные торжества и рыцарские турниры. Граф Уржельский, ради спокойствия нового государя и к вящей скорби оставшихся немногочисленных соратников, был заключен в замке Уруэнья, в самом сердце Кастилии, неподалеку от Вальядолида и в сотнях лиг от Каталонии.

Осознав, что его власти ничего не угрожает, монарх проявил великодушие ко всем, кто помог ему получить трон. Графство Уржель исчезло, а огромные владения, прежде входившие в его состав, были проданы или подарены сторонникам Фердинанда. Беренгеру де Бардайши, который уже был награжден за судейство в Каспе пятьюдесятью тысячами золотых флоринов, король даровал земли Альмольды, Осо и Кастельфоллита. Его помощнику Матео Раму – Самитье и Пуч-де-Меркат. Главный егерь Антонио де Кардона получил Олиану. Землями и замками, принадлежавшими графу Уржельскому, он одарил своего писаря, своего конюшего, своего мажордома, секретаря королевы, губернатора Каталонии, камергера, городских судей и многих других чиновников из своего окружения. Были проданы и обширные земли Антонио де Луны, успевшего бежать во Францию. Имущество Мартина Лопеса де Лануса, сторонника Уржельца, было подарено Альваро Гарабито, а имущество Луиса де Сеграни – дону Нуньо де Лагуне. Бернату Эстаньолу, адмиралу и боевому товарищу короля, досталось имущество, конфискованное у Рожера Пуча: дворец на улице Маркет и графство Наварклес.

– И вернется внук хозяином в замок, – воскликнул монарх, объявив о своем решении, – из которого бежал его дед.

Фердинанду была прекрасно известна история Берната и его отца, король знал, как Бернат Эстаньол-старший был вынужден бежать из замка Наварклес со своим умирающим сыном, которому было всего несколько месяцев, в Барселону, где они стали свободными горожанами. Король и его адмирал говорили об этом долгими, напряженными ночами перед сражениями.

– Благодарю, ваше величество, – ответил Бернат, размышляя, ступит ли когда-нибудь его нога на эту землю.

Весной 1414 года, вскоре после того, как Фердинанд наградил своего адмирала, Барча отворила дверь маленькому худощавому человечку.

– Мир тебе, – поприветствовала гостя мавританка.

Катерина, помогавшая Барче с обедом, узнала Герао и подошла к двери. Мажордому адмирала не пристало заходить в дом вольноотпущенницы где-то в Равале. Быть может, что-то произошло с Мерсе? От одной этой мысли Катерину прошиб холодный пот. Уго бы не выдержал, если бы с его дочуркой случилась какая-нибудь беда!

Герао стоял на пороге. Катерина на ходу вытерла руку тряпкой, но протянуть гостю не решилась. Герао приветствовал ее легким кивком.

– Уго здесь? – спросил человечек.

– В саду, – ответила Барча.

Несколько мгновений они стояли не двигаясь.

– Сию секунду! – наконец воскликнула Катерина и побежала искать винодела.

– Мир тебе! – сказал Уго, войдя в дом. Он вытер руки той же тряпкой, что и Катерина, но также не осмелился протянуть руку мажордому. – Что-то случилось? – спросил он с беспокойством в голосе. – С Мерсе все в порядке?

– Твоя дочь пребывает в добром здравии.

Все трое вздохнули с облегчением.

– Пожалуйста, заходи, – предложил Уго.

– Нет, – отказался Герао. – Не стоит. – Он порылся за пазухой, извлек какой-то документ и протянул виночерпию. – Вот доказательство того, что сын Арнау Эстаньола держит слово.

– Здесь никто не умеет читать, – с полуулыбкой сказал Уго, взяв документ.

– Это приказ об освобождении русской рабыни, известной как Катерина. Здесь много юридических формальностей, закрепляющих то, что действительно важно: что она свободна – навсегда и безусловно.

– Спасибо за это Бернату, – растерянно произнес Уго.