Наследники земли

Вот почему Маир, не замолкая, разглагольствовал о винах в течение тех девяти часов, которые понадобились путникам, чтобы добраться до Сиджеса по опасной, непроезжей для телег тропе, которая вилась по берегу, иногда круто взмывая вверх, поскольку пролегала эта дорога вдоль величественного Гаррафа. Именно от этого пути Уго отказался из страха перед колдуньями, отбирающими у путников их половые органы. А теперь, слушая поучения Маира, мальчик радовался, что в прошлый раз принял решение повернуть обратно: у него ведь не было денег, чтобы расплатиться за право прохода. Этот сбор взимали перед самым подъемом на склон Гаррафа, и Маир расплатился с неприветливым унылым чиновником. Один денарий за каждое вьючное животное, один за погонщика и по одному барселонскому менудо за каждого пешего – таковы были расценки, а сбор за телегу даже и не предусматривался.

Расплатившись, Маир обругал тех, кто придумал налоги, и даже сменил тему разговора. Еврей объяснил мальчику, что король Хуан позволил местным владетелям собирать такой налог, чтобы они на эти средства поддерживали дорогу в хорошем состоянии. Однако же дорога так и оставалась опасной безлюдной тропой, а замки, призванные защищать этот путь (как, например, замок Гарраф), были совершенно разрушены. В итоге купленное в Сиджесе вино перевозили морем, что значительно увеличивало его цену.

Виноградарь с учеником проходили по местам столь же малолюдным, сколь и живописным, видели море прямо у себя под ногами и наконец добрались до Сиджеса. Этот прибрежный поселок принадлежал Виоланте, супруге короля Хуана; Сиджес стоял на выступающем в море скалистом утесе, господствуя над побережьем. От древних стен с двумя воротами сейчас отводили новую стену, которая должна была принять под свою защиту почти шестьсот человек, живших вблизи замка, возведенного на вершине утеса. Между замком и обрывом, нависающим над морем, стояла церковь и госпиталь Святого Жоана с отдельной часовней и четырьмя койками для неимущих больных, сирот и странников.

Маир направился к дому Виталя, еврейского ростовщика; дом размещался на маленькой площади позади замка. Маира с Виталем связывали деловые отношения. Иногда (это зависело от формы договора) выдача займов под урожай винограда подразумевала, что занимающий деньги крестьянин отказывается от владения виноградником до тех пор, пока не вернет заимодавцу долг из следующего урожая. Для такой операции требовались толковые специалисты, а Виталь разбирался только в деньгах. Поэтому именно Маир направлял к своему партнеру опытных виноградарей, которые проверяли участки, чтобы урожай оправдал ожидания, и даже брали на себя торговлю виноградом.

Пока взрослые обсуждали дела в доме, Уго бродил по площади – ему велели не заходить внутрь. День выдался чудесный, на улице играли дети. Мальчик подумал: вдруг один из этих ребятишек – сын Феррана-бондаря, но это было маловероятно, ведь Маир рассказывал, что бондари обычно живут на краю поселений, а над головой Уго высился замок с круглой башней посередине. Работа Феррана заключалась в изготовлении бочек для вина и масла, внутри самой бочки разводился огонь, чтобы разогреть древесину и, пока она податливая и гибкая, скрепить клепки кольцами. А разводить костры внутри поселка, выстроенного в основном из дерева, – это риск как для властей, так и для самих горожан, – разъяснял Маир своему помощнику, – вот почему королевские указы и местные викарии отправляют бондарей селиться как можно дальше от скоплений домов.

Поглядывая на ребятню и женщин на площади, на прилавки с ремесленными товарами, Уго пытался представить себе бондаря, похитившего у него мать; наверняка это грубый дядька, может быть, еще и неуклюжий, маленького росточка… Да-да, обязательно плюгавый. По словам Маира, бондари – они как mestre d’aixa, работа у них похожая, только не такая почетная. Обыкновенно бондари – это ученики mestre d’aixa, не проявившие должных способностей для работы с кораблями, – вот что говорил Маир. Ну и как же не быть грубым, неуклюжим и низкорослым человеку, у которого не хватило умения сделаться mestre d’aixa? – заключил Уго.

Маир показал ему и улицу, на которой, как ему объяснили, работает Ферран, – это на самом краю Сиджеса, дальше уже начинаются огороды и виноградники.

– Меня ждут, я договорился посмотреть виноградники вокруг часовни Санта-Мариа-дел-Виньет, – сказал Маир. – Это совсем рядом, отсюда четверть лиги. Если я тебе понадоблюсь, найдешь меня там. Если же нет – увидимся уже вечером, у дверей госпиталя.

– Вы что, со мной не пойдете? – Уго уперся взглядом в улицу, как будто дожидаясь, что Маир пойдет впереди.

– Уго, тебе лучше не появляться там в компании еврея. Я не знаю, каков этот человек, но в Сиджесе евреев совсем мало, и их явно не любят.

Маир замолчал. Потом, угадав сомнения Уго, подтолкнул его в спину:

– Там твоя мать, беги!