Наследница

– Старушка?! – задохнулась та от возмущения, и вдруг, изумленно хлопая глазами, оказалась стоящей на ногах. Рокировка произошла столь стремительно, что дуэнья только успела охнуть.

Судя по упрямо выставленной челюсти, даже если бы его огрели кружевным зонтиком, возвращать захваченного места молодой гений не желал. Однако Глэдис была слишком воспитанна, чтобы размахивать зонтиком или ридикюлем, какой сжимала под мышкой. Смерив наглеца презрительным взглядом, она притулилась на краешке стула в самой гуще застолья, где ей тут же всучили бокал с каким-то смешанным хмельным напитком едко зеленого цвета.

– Дорогая Анна! – громко вымолвил изобретатель, стараясь привлечь мое внимание.

– Уважаемая нима Вишневская, – без особой надежды поправила я.

– Ненаглядная барышня, вы когда-нибудь слышали о шкатулках с секретом?

Я с интересом посмотрела на изобретателя.

– Это магические резервуары, куда можно спрятать какой угодно следящий кристалл в форме бабочек, птичек, – пустился он в объяснения. – Да даже миленького маленького енотика с кристаллом в жо… в лапках тоже при желании можно поместить.

– У моего отца была такая шкатулка с бабочками. Вы изобрели эту чудесную магию?

– Нет, – смутился гений, – но мое изобретение столь же грандиозно, а стоит в разы дешевле. На его визе… виза… визуализацию мне надо-то каких-то жалких двадцать два золотых, пятнадцать серебров и шесть медяков.

– Вот как?

Упоминать, что некоторые семьи из пяти человек и с кошкой целый год жили на двадцать золотых, мне показалась излишним. Некоторое время мы молчали и с глупыми улыбками наблюдали за шумным кутежом, но гений был беден, настойчив и имел железный зад, раз решил меня пересидеть.

– Вы хотите денег? – сдалась я.

– Нима Вишневская, как и ожидалось, вы смотрите в суть вопроса!

– А шесть медяков зачем? – с тоской уточнила я и поймала себя на том, что глазами ищу чистую рюмку, желательно полную. Хотя после трех минут странного разговора с чудаковатым изобретателем я была готова забыть про гордость и налить себе сама.

– Должен квартирной хозяйке, – признал-ся он.

– И что же делает это ваше грандиозное изобретение? – вздохнула я, все-таки сцеживая вино в испитую соседом рюмку.

– А оно что-то должно делать?! – изумился парень.

Как-то сразу стало ясно, что секунду назад к нему пришло откровение, жизнь перевернулась и больше никогда не станет прежней.

Опрокинув в себя горькую, как жженка, настойку, я скривилась и схватилась за кусочек булки, надеясь заесть отвратительный привкус зеленой тли во рту.

– Дорогие мои друзья! Минуту внимания! – Председатель постучал вилкой по истерично зазвеневшему стакану. – Давайте поприветствуем ниму Вишневскую, с огромной радостью оплатившую это прекрасное застолье.

«Огромную радость» я решила вычесть из ежемесячного содержания Уилборта.

– Милая Анна, как новый участник нашего клуба, скажите какое-нибудь напутствие, – попросил он, неожиданно из благодетельницы записав в ряды непризнанных гениев. Впрочем, наверное, у меня тоже получилось бы придумать штуки, не приносящие совершенно никакой пользы, но стоящие двадцать золотых. Судя по моему огромному гардеробу, в прошлом я умела тратить большие деньги на ненужные вещи.

Я встала, плеснула настойки в рюмку и обвела притихших гуляк хмурым взглядом.

– Как утверждает Святое Писание, чревоугодие и пьянство – смертные грехи. Не верить книгам у нас нет никакой причины, поэтому давайте будем скромнее в нашем пиршестве.

Мое предложение было встречено оглушительным молчанием, и только Глэдис, подняв вверх палец, кивнула:

– Хорошо сказано, нима Анна!

– А давайте повесим портрет нимы Вишневской в нашей конторе! Хорошие люди должны быть повешены! – предложил кто-то в гробовой тишине.

– Типун тебе на язык, – отозвался председатель. – Но портрет повесим.

Народ принялся с энтузиазмом обсуждать место, куда приколотить портрет. Перед мысленным взором тут же появилась хмурая комнатенка с облезлыми стенами и моим пыльным изображением перед входом. Даже в фантазии картина выглядела печальной.

Через десять минут, семь стульев и шесть рюмок мне удалось добраться до Уилборта. Сомлев от переизбытка еды и спиртного, он подпер щеку кулаком, тихонечко посапывал и изредка клевал носом. Его одутловатое лицо расплывалось у меня перед глазами.

– Уилборт, проснись, – потрясла я дядьку за рукав. – Ты должен ответить на мои вопросы!

– Угу, – не открывая глаз, промычал он и немедленно пристроил голову на сложенные на столе локти. Стараясь вернуть его в сознание, я похлопала дядьку по щеке, и перед глазами пронесся неразборчивый калейдоскоп картинок-воспоминаний, в гудящей от выпитой настойки голове громыхнули обрывки фраз. Когда карусель утихла, я тряхнула головой и почувствовала себя совершенно пьяной.

– Уилборт, почему Эрик попросил принца признать меня покойницей, а потом нанял человека, чтобы избавиться от меня?

Дядька открыл один налитый кровью глаз и пробормотал:

– Наш Эрик вечно ставит не на ту собаку.

– Какую еще собаку?

Уилборт что-то замямлил, и мне пришлось наклониться к самым его губам.