Наследница

– Филипп, не смейте падать в обморок! – прикрикнула я. – Сверзитесь с дерева, костей не соберете. Вам сейчас принесут лестницу.

Уверена, что весь дом, затаив дыхание и прилипнув к окнам, следил за тем, как я отыскиваю в траве мокрую цепь с застрявшими в звеньях стебельками и наматываю ее на кулак. Свирепая псина, пару раз ткнувшись носом мне в ладонь, послушно потрусила рядышком, как безобидная болонка, а не людоед, покушавшийся на филейную часть повара.

Когда мы проходили мимо Влада, то новоприобретенный хвостатый охранник злобно зарычал в его сторону.

– У меня, парень, преимущество, – хмыкнул Горский. – Мы с ней спим в смежных комнатах.

Пес, точно поняв человеческую речь, разразился лаем, я еле утащила его к конюшням.

И да, Влад напрасно упомянул про спальню. Очевидно, у питбуля имелись феноменальные способности. Неведомым образом он сбежал из конюшни, проник в дом через заднюю дверь и пробрался на второй этаж.

Я поняла, что при всем желании не сумею избавиться от неожиданного охранника, когда, громыхая цепью, грязный и смердящий, он забрался ко мне в кровать. Предварительно в смежной комнате сжевав ботинки Влада.

* * *

Кастан приехал утром, сразу после завтрака. Когда я вошла в синюю гостиную, то оказалась в самом центре безмолвного противостояния. Судебный заступник сидел на кушетке, закинув ногу на ногу, и с непроницаемым видом изучал потрепанного пса, таращившегося на него в ответ. При моем появлении питбуль повернул голову и басовито тявкнул.

– Кто это? – сдержанно спросил Кастан.

– Пес.

– Я вижу, что не лошадь. Как он здесь оказался?

– Из конюшни опять сбежал, – пожала я плечами и добавила, понизив голос: – Откровенно говоря, у него из-за меня бзик, поэтому ты сильно руками не мельтеши.

– Я так понимаю, это та самая собака? – Гость выражался загадками.

– Тот самый пес, что бы это ни значило, – поправила я.

– Значит, он действительно существует, – взгляд Кастана буравил дырку у меня промеж бровей. – Кстати, а где суним Горский? Его имя здесь тоже упоминается.

– Здесь – это где?

С каменным лицом Кастан полез в портфель, лежавший тут же, и выудил на свет тонкую кожаную папочку с поблескивающим гербом конторы «Стомма и Ко».

– Что это? – чисто из вежливости полюбопытствовала я, когда он вытащил лист папиросной бумаги с так называемой «Молнией», листовкой, выпускаемой газетными листами для привлечения читателей к новостным щитам. Внутри нехорошо царапнуло от дурного предчувствия.

– Присядь? – миролюбиво предложил Кастан.

– Я постою.

– Нет уж, присядь.

– Ну, хорошо, – пробормотала я, пристраиваясь на краешек стула.

В этот момент в гостиную вошел Влад, но не успел он поздороваться, как пес угрожающе ощетинился и зарычал. Горский замер, а потом тихо произнес:

– Он еще здесь?

Питбуль рявкнул, осекая оппонента, по-другому назвать басовитый рык не поворачивался язык.

– Поэтому он с самого начала тебя невзлюбил, – буркнула я.

– Послушай, нима с собачкой, почему бы тебе не сдать это чудовище на живодерню и не завести болонку? – с раздражением в голосе отчитал меня сосед по спальне. – Я сам тебе ее куплю. Или маленькие собаки противоречат твоей вере?

– Это пес…

– Наплевать! – рявкнули обвинители в два голоса, выказывая удивительное единодушие.

– Что вы на меня накинулись? – возмутилась я. – Чтоб вы знали, я вообще собак не люблю.

На этом питбуль, точно понимал человеческую речь, с грацией слона залез под стол, от чего истерично затряслась ваза с белыми лилиями, и на полированную столешницу осыпался дождь увядших лепестков.

– Итак… – Кастан вытянул перед собой листовку, откашлялся и с выражением прочитал: – Специально для газетного листа «Городские сплетни» Жустина Дубровская, название колонки «Разгульная Наследница»…

У меня екнуло сердце.

– Я сама!

С елейной улыбкой на устах Кастан протянул мне листовку, но даже не потрудился встать с дивана. Пришлось тянуться, а когда достать не получилось, неловко приподняться. Наступив на подол, я с трудом удержала равновесие. Выдернув бумаженцию из рук судебного заступника, неловко плюхнулась на стул и одарила насмешника злобным взглядом.

Колонка была короткой, но до того мерзкой, что в моем животе завязался болезненный узел.

– Тут явно сквозит личной неприязнью, – отложила я листовку. – В прошлом я наговорила гадостей этой Жульене?

– Жустине, – поправил меня Кастан. – Ты прилюдно заявила, что ее ручной пудель чрезвычайно похож на тявкающую кудрявую крысу, совсем как хозяйка.

– Я так и сказала?

– Угу.

Гравюра, напечатанная на листовке, изображала накрученную мелкими кудельками дамочку с узенькими лекторскими очочками на носу, так что я недалеко ушла от истины.

– Вот видишь, Кастан! Она из мести захотела подпортить мне реноме. – Я потыкала пальцем в портрет.

– Признаться, и я решил, что тебя оклеветали, ведь представить, чтобы Анна Вишневская попала на подпольные собачьи бои довольно сложно. Поэтому с самого утра мой помощник повез к Мировому судье иск на Жульену… простите, ниму Жустину Дубровскую. И с чем, ты думаешь, он вернулся обратно?