Наследница

«Он мне больше не нужен, — думала Галина, искусственно постанывая. — Теперь я прекрасно обойдусь и без него. Жаль, что пришлось рассказать ему так много, но всегда можно найти выход… Пора избавляться…»

«Ты от меня не уйдешь, старушка, — приговаривал про себя Глеб, ритмично двигая торсом. — Теперь я буду стеречь тебя, как настоящее сокровище, до тех пор, пока ты не принесешь мне денежки на блюдечке с золотой каемочкой…»

Потом они молча курили в постели. Наконец, бросив окурок в пепельницу, Галина все-таки решилась поговорить о звонке Синицына.

— Думаю, этот звонок…

— Не спеши с выводами, — добродушно посоветовал ей Глеб. — Еще неизвестно, зачем он тебя зовет…

«Тебе, идиот, неизвестно!»

— …Может, лишь за тем, чтобы не умирать в полном одиночестве. А может, какое-то лекарство нужно найти дефицитное или врача разыскать.

— Все возможно, — быстро согласилась Галина. — Поживем — увидим.

Но как бы она ни старалась говорить спокойно, тон выдавал ее торжество и упоение моментом.

— Мне пора за билетами…

— Конечно.

Он помог ей надеть шубу, погладил пушистого песца на прощание.

— Провожать не пойду. Что-то голова заболела.

— Бедненький мой, — она на этот раз с искренней благодарностью чмокнула его в щеку.

Как только дверь за Галиной закрылась, Глеб сорвал с вешалки куртку и выскочил на улицу. Галина была так занята своими мыслями, что ей и в голову не пришло обернуться…

В Москве Шмарин не стал топать за Галиной след в след. Он поймал машину и приказал везти его к дому Синицына. Все равно она туда явится.

Мороз стоял градусов под двадцать, поэтому Глеб вошел в подъезд и поднялся на один этаж выше квартиры, в которой жил Павел Антонович. Ждать пришлось недолго. К подъезду подкатило желтое такси, и из него выпорхнула сияющая Галина. Он смотрел на нее сверху через узкое окошко и качал головой: «Вот, значит, как ты выглядишь без маски. Что ж, посмотрим…»

Галина вошла в квартиру Синицына, а Глеб устроился на ступеньках, достал сигарету и приготовился ждать у моря погоды. Собственно, она могла и вовсе не выйти сегодня из дома. К чему? Все вопросы можно решить и там. Хотя, как бы ни обернулось дело, им все равно придется…

Дверь внизу снова раскрылась, и Глеб автоматически посмотрел на часы: прошло только полчаса. Осторожно выглянул вниз — Галина. Интересно, куда она намылилась?

Но Галина не стала спускаться. Она стояла на лестничной площадке и смотрела прямо перед собой. Выражения ее лица он видеть не мог, зато прекрасно заметил, что, когда она достала сигарету, руки у нее тряслись, отчего язычок пламени плясал и подпрыгивал. Глеб появился перед ней неожиданно, но она не удивилась и не испугалась. Губы ее задрожали, сигарету она отбросила к стене и прижалась к нему изо всех сил, чтобы не дать волю душившим ее рыданиям.

— Все кончено, — хрипела она как безумная. — Все!!!

16

4 января 2001 года

В четыре часа дня, сразу же после совещания, Павел Степанович Чубатый объявил подчиненным, чтоб сегодня его не ждали, сел в машину и отправился домой. По дороге забежал в универсам — самый дорогой из всех магазинов в округе. Взял финскую водку — литровую, с оленями — и засмотрелся на витрину с морскими чудищами. Улиток, что ли, взять или устриц — вот удивится старый друг! Хотя удивится-то удивится, а есть вряд ли станет. А даже если и станет, Чубатый сам всех этих прелестей морских терпеть не мог. Красота у них в одном названии. Анчоусы, к примеру. На слух кажется — ананасы какие-то, взбитыми сливками политые. А на самом деле — мелкая рыбешка, не вкуснее родной селедки.

Чубатый перешёл к витрине с селедкой. Вот это — другое дело. А оформлена как! То клубочком с яйцом свернулась, то в лучок упакована. Хочешь — красная, хочешь — в соусах. И чистить не надо! Прогресс! Не то что раньше…

Чубатый осторожно подцепил самую нарядную упаковку сельди. Подошел к лотку с мясными деликатесами. Облизнулся на карбонад, посмотрел тоскливо на охотничьи колбаски и говядину по-цыгански, зажмурился и быстро пошел дальше. Зарплату совсем недавно выдали, половину он прогулял за неделю, а в долг ему давно давать перестали.

Из универсама Чубатый вышел злой на самого себя. Спрашивается, зачем нужно было сюда переться, когда селедки этой везде завались. И почему, собственно, в руках у него лишь один маленький сверток? «Жмот!» — сказал сам себе Чубатый и прошел вперед еще четыре шага. А потом развернулся и кинулся назад в магазин. Греб теперь все подряд — и карбонад, и колбаски, и курицу копченую, и соленые грузди в банке, и остальное, — уже не думая о зарплате, а полностью полагаясь на инстинкт здорового голодного мужика.

Дома переоделся в новый спортивный костюм, который еще ни разу не надевал. Дыры от сигарет на столе прикрыл полосатыми салфетками. Поставил две рюмахи у тарелок. Посмотрел на них, сморщился, как от боли, и заменил на широкие стаканы зеленого чешского стекла.