Наследница

Он не договорил. Слезы выступили у него из глаз. «Ну и сказал! — подумала Галина. — За такие деньги любой бы испытывал благодарность всю оставшуюся жизнь. Интересно, о чем сейчас думает наша молодая женушка?» Она перевела взгляд на Аню и обомлела. Девушка смотрела в глаза Синицыну и тихо плакала. По ее щеке ползла самая натуральная крокодилья слеза. Галина присмотрелась получше: неужели она всерьез? Неужели не притворяется? Но Аня плакала совершенно натурально, и что самое смешное, было похоже, что именно слова Павла Антоновича вызвали ее слезы. «Дурдом!» — решила Галина, опустошая свой бокал.

После короткого, но насыщенного слезами и тостами застолья, во время которого Галина периодически глубоко вздыхала и делала вид, что смахивает из уголков глаз мелкие слезинки, Павел Антонович отправился поспать.

— Мне сегодня действительно лучше! — говорил он. — Боли совсем нет. Пойду отдохну перед дорогой, а вы, девочки, соберите вещи. Все время хочу спросить тебя, Галя, ты что, всю жизнь собралась ходить в этой дурацкой чалме?

Аня невежливо хихикнула, а Галина Ивановна, потупившись, пробормотала:

— Павел, ты ставишь меня в неловкое положение. Мне в парикмахерской волосы спалили. Не могу же я…

Голос ее дрогнул, и Павел Антонович махнул рукой:

— Конечно, тогда лучше так, извини меня, дурака. Поехал в койку.

И с этими словами он покатил в спальню.

— Он говорит, что ему лучше. Неужели это правда? — шепотом спросила Аню Галина.

— Нет. Это наступает заключительный период, когда человек даже боль перестает чувствовать. Недолго ему осталось. — И она снова смахнула самую настоящую слезу.

На этот раз Галина смотрела на Аню в упор и все равно не заметила ни грана фальши.

— Давай собираться, — предложила она.

— Ты поедешь с нами?

— Боже упаси. У меня внучка на руках. Не могу же я ее одну оставить…

Во второй половине дня, когда снег наконец прекратился, а солнце выплыло из-за туч, Галина помогала Павлу Антоновичу спускаться по ступенькам, а Аня тащила следом складное инвалидное кресло. Усаживались в машину непростительно долго, из окон дома глазели досужие старушки. Заметив их, Галина Ивановна упросила подбросить ее до ближайшей станции метро.

У входа в метро Аня притормозила, и Павел Антонович велел ей выйти и погулять у машины несколько минут.

— Прощай, — тяжело повернулся он к Галине, сидевшей сзади. — Вряд ли мы с тобой увидимся в следующем году.

— Паша, — она схватила его руку и сжала, — не говори так…

— Хотел бы, — усмехнулся Павел Антонович, — да чувствую — близится мой срок. Присматривай за моей птахой полоумной, не дай пропасть…

Галина все сжимала его руку и всеми силами призывала слезы, но глаза ее были сухи, а на сердце — весело, что было совсем уж непростительно. А потому она прикрыла глаза ладонью, ткнулась Павлу Антоновичу в плечо и быстро выскочила из машины. Когда они поехали, стояла на тротуаре и махала вслед джипу до тех пор, пока прохожие не стали смотреть на нее с недоумением. «Я еще успею на самолет», — весело подумала она, заметив, как от метро ей навстречу шагает Глеб.

— Как все прошло? — спросил он.

— Как по маслу. А у тебя?

— И у меня, — ответил он немного хрипло. — Теперь мне нужна машина напрокат. У тебя есть паспорт?

— Конечно.

Она достала паспорт из сумочки. Глеб развернул его, полистал, ухмыльнулся.

— Ну что же, Анна Синицына, время не ждет…

Глеб должен был ехать на Селигер следом за новобрачными. Галина не стала устраивать долгих прощаний и говорить напутственных слов. Она лишь взглянула ему в глаза, чтобы удостовериться — он сделает все так, как нужно. Не свернет в последний момент, не отступит. В нем нет жалости и нет страха. Она выбрала надежного партнера.

22 декабря 2000 года. Санкт-Петербург

Прилетев в Петербург и ступив на порог своей квартиры, Галина Ивановна почувствовала, насколько устала. Она никогда не забудет этот день. Он навсегда останется в памяти как самый светлый и торжественный праздник. Лия выбежала из кухни, откуда тянуло жареным мясом.

— Галочка, ну что?

Она смотрела на Галину таким безумно влюбленным взглядом, что та не удержалась, притянула девочку к себе и горячо поцеловала в губы…

Через полчаса они сидели на кухне и пили вино. Галина стремилась продлить сегодняшний праздник, мечтала всю ночь вот так, обняв колени, сидеть на диване и чтобы этот день никогда не кончался. Но усталость заволакивала рассудок, и она уже едва ворочала языком. Лия отвела ее в спальню и помогла раздеться.

— Что бы я без тебя делала? — прошептала ей Галина, проваливаясь в сон. — Завтра же пойдем за билетами…

— Куда?

— Все равно. Туда, где море, где счастливые люди в спокойных и счастливых странах и…

Она уснула, оборвав свою речь на полуслове. А Лия вернулась на кухню, чтобы убрать со стола. Она неторопливо сметала крошки, не спеша мыла тарелки и бокалы, задумчиво вытирала их полотенцем и все время улыбалась каким-то своим мыслям… Открыв верхний шкафчик, она достала оттуда пустую пластмассовую бутылочку из-под снотворного, содрала с нее наклейку и выбросила в мусоропровод.