Наследница

Его не услышали. Разговор на кухне велся на повышенных тонах, потому как водка кончилась, деньги тоже, а добавить было некому.

Воронцов терпеливо ждал, пока на него наконец обратят внимание.

— Кто хозяин этой комнаты? — громко спросил он, чтобы покончить с осмотром.

— Нету его, — бросил ему через плечо один из собутыльников, — уехал.

— Хорошо, — Николай достал из сумки блокнот. — Как фамилия?

— Да откуда ж мы знаем? Не спрашивали. А звали Стасом.

Воронцов широко улыбнулся. Поставил ящик с инструментами на пол.

— Давно уехал?

— Давно, — отмахнулся мужик.

— До Нового года или после?

— Да вроде после.

Мужик снова отмахнулся от Николая и включился в бурные переговоры с товарищами. Пришла пора расставаться с образом сантехника. Николай подошел к столу, шарахнул по нему кулаком, вынул новенькое удостоверение, показал так, чтобы все видели, и рявкнул:

— Мне нужен ключ от комнаты. Иначе будем разговаривать в другом месте.

Мужики притихли. Один из них порылся в ящике кухонного стола, вытащил ключ и бросил на стол. Николай пошел в комнату, а следом потащился тот самый мужичонка с подбитым глазом.

Комната не представляла никакого интереса. Голые стены, полки с книгами, аккуратно застеленная кровать. Шкаф был пуст, антресоли — тоже. Николай сел на кровать, достал сигарету и задумался.

— Эй, — тихонько позвал мужичок, — как, говоришь, твоя фамилия?

— Что-то не припомню, чтобы я ее называл, — отрезал Николай.

— Не Воронцов, часом?

Николай выронил сигарету.

— Покажи-ка еще раз свое удостоверение.

Воронцов развернул документ. Сердце билось учащенно, предчувствуя новый поворот в безнадежном, казалось бы, предприятии.

— Стас говорил, что ты придешь. И еще говорил — дашь сторублевку.

— С какой это радости?

— Когда дашь, тогда и узнаешь, — хитро подмигнул мужичок.

Воронцов порылся в кармане, вытащил купюру, подумал немного, отдавать или нет, но все-таки решился. Мужичок схватил деньги, посмотрел на Николая как на отца — то ли родного, то ли небесного — и вдруг выскочил из комнаты. Не успел Николай подняться, как мужичок уже снова стоял на пороге и протягивал ему большой белый конверт.

— Держи, велено передать. Ну, я пошел?

На кухне при его возвращении оживленно загудели, хлопнула входная дверь, очевидно, кто-то отправился за очередной бутылкой. Воронцов заперся в комнате, чтобы не мешали, устроился на кровати, поджав ноги, и вскрыл конверт.

На колени Воронцову упали тетрадка и еще один конверт — поменьше размером и запечатанный. Он открыл тетрадь, перелистал. Добрая ее половина была исписана аккуратным крупным почерком.

«Здравствуйте, Николай Воронцов, — так начиналось послание Стаса. — Я знал, что рано или поздно вы меня найдете. Понял это, скорее, не по рассказам Лии, а когда вас увидел. Вы из тех людей, которые всегда идут до конца.

Ну что же. Поговорим о нашей общей знакомой — Лие Светловой? Вы, наверное, голову сломали, разгадывая ее ребусы? Не стоит. Все гораздо проще.

Лет в десять Лия потеряла родителей и скорее всего до конца своих дней не сумеет преодолеть последствия этого печального события. С тех пор ей постоянно нужно было чье-то плечо… И чья-то грудь, на которой она могла бы без помех проливать слезы. Вы, наверное, тоже заметили?

Сначала в ее жизни был только один человек — бабушка. Особа отвратительная и мерзкая. Она приучила девочку крепко держаться за свой подол, так как надеялась, что однажды та станет богатой наследницей. А чтобы узы их были прочнее, гнусная старуха развратила ее, считая, что любовная связь крепче прочих.

Но к несчастью старухи, у Лии оказался молодой симпатичный сосед, изредка промышляющий наркотиками, до которых и девушка и старая ведьма были большими охотницами. Сознаюсь, я приручал Лию не из большой любви, скорее — из любопытства, но поверьте, уж никак не из корысти, потому что тогда ничего о ней не знал.