Наследница Альба

— У тебя глаза как у Дружка, — произнесла я механически. Особых мыслей не было, только оглушающее понимание, что я… излишне романтизировала свой роман. Баронет, возможно, не настолько ценит общение со мной, как хотелось бы. Когда я успела стать наивной?

— А, ты про собаку? — спросил Гэб. — Бабуля когда-то подарила мне его на день рождения, сказала, это придаст ответственности. И за похожие глаза назвала его моим именем. Представляешь, как я бесился? Ты вот что… Не бери близко к сердцу. Люди слабы, делают ошибки, потом раскаиваются.

Он подтянул падающие с узких бедер штаны. И запрыгал по ступеням вниз, играя сбитыми мышцами на хищном, спортивном теле.

Красив. Развратен. Проблемен, как они все. Чем дальше узнаешь мужчин, тем сложнее их понимать и прощать.

Как же жаль, что я не лесбиянка. На свете так много чудесных душевных женщин, а мне, дурочке, нравятся эгоистичные носители тестостерона.

Я постояла некоторое время, бездумно глядя в сад и слушая как шумит в кронах ветер. Словно в тумане, я побрела обратно в дом. Опустила задрыхшего Йожи на диван, хотела развернуться, чтобы закрыть дверь.

…И полетела на пол от сильного толчка в спину.

Глава 4. Зомбоапокалипсис нашего двора

Ударилась щекой о боковину подлокотника, проскребла его лицом по пути вниз. На краю сознания мелькнула мысль: «Нападение за нападением, меня сглазили. Надо собирать вещи и линять к чертовой матери».

А потом колени и руки встретились с деревом пола. Громкий стук и боль. Здравствуйте, очередные синяки. Под мышкой с хрустом треснула тонкая ткань сарафана, разошлась на боку. Перед глазами плыло, я прикусила нижнюю губу, стараясь сосредоточиться. И закричала. Что есть сил. С надрывом, не сберегая горло.

Гости могли не уйти слишком далеко, шанс был. А удар — слишком силен для дружеского тычка. Меня били на поражение.

Пожалуйста, пусть меня услышат! Пусть хоть кто-нибудь услышит…

За спиной зарычали, и тяжелое тело глыбой рухнуло на меня, подкашивая руки, выбивая дыхание, забивая ноздри неприятной, резкой вонью. Мой крик невольно перешел на хрип, злые слезы размыли очертания досок пола. Я закрыла глаза, сосредоточилась и снова заорала. Вместе со мной надрывался в лае Йожи.

Надо у езжать, пошло все пропадом, не таким я представляла лето.

Мгновение, в шею уткнулось что-то мохнатое и горячее. Отвратительное до тошноты. Кажется, я попала в эпицентр зомби-апокалипсиса. Больше никаких идей и предположений не было, хотелось только бежать и кричать, бежать и кричать. Первое мне не давали, поэтому на втором я отрывалась вволю. От моего вопля у самой уши закладывало.

Но нападающий не сдавался. Основание шеи обдало влажным прикосновением. И оглушающая, стеклянно-колкая резь вошла ближе к правому плечу, рассыпая жалящие искры боли по всему телу.

Мамочки… Кажется меня жрут заживо.

— Холли!

Странно зовут, откуда-то с улицы, с угрожающе рычащими нотами. Боже-боже, пусть это будет Фредерик или все гости втроем, и еще лучше — вооруженные тяжелыми битами. В этот момент я понятия не имела откуда баронет со товарищи возьмут биты — я только молилась и верила. Потому что сил ни на что другое уже не оставалось.

Вес, вжимающий меня, вдруг исчез, скатываясь, мазнув по ногам. Словно с меня быстренько съезжал спешащий по делам грузовик. Топот и хлопок окна со звоном стекол. Так и знала, чертов Дружок оставил одно из окон приоткрытым, чем и воспользовался чуть не сожравший меня урод.

— Холли! — меня приподняли, сине-зеленые глаза напряженно рыскали по обмякшему телу. — Подожди меня, я сейчас, догоню и вернусь.

Гэбриэл Глостер, храни вселенная его чувствительные уши и добрую душу, вернулся на мой крик и спугнул нападающего.

Я хотела попросить его не догонять зомби или, по крайней мере, после этого не возвращаться. Потом почему-то вспомнила про биту. Но парень уже аккуратно опустил меня на пол и исчез с поля зрения. Через пару секунд опять звякнуло и со стуком ударилось окно. А потом на меня с визгом свалился таки переползший через подлокотник дивана Йожи.

— Ронни! — послышалось низко и грозно где-то вдали. — Стоять! Ронни! Да что с тобой такое?!

В настежь распахнутое окно донеслась многоголосица испуганных и изумленных возгласов.

Это шутка? Неужели больной на голову младший Глостер оделся в шкуры, чтобы я его не узнала, и принялся кусаться? Бред. Если бы Байрон-Ронни раньше баловался подобным, недоумение в призывах Гэба звучало бы не настолько неподдельным.

Так. Пошатываясь, отодвигая от лица рвущегося зализать меня вусмерть Йожи, я поднялась сначала на одно колено. Ойкнула от ноющего ощущения побитости и, наконец, встала на ноги.

Сарафан лентой порванной бретельки свисал с плеча, но сейчас меня интересовала только рана сзади. Я, конечно, хотела похудеть килограммов на пять, но все же не таким экзотическим способом.