Наследница крови (ЛП)

Лютер встрепенулся, словно проснувшись, прочистил горло и потянулся ко мне.

— Можно?

— Да.

Он мягко взял меня за подбородок и наклонился вперед, изучая мое лицо.

— Завораживающе. Что произошло?

— Метаморфоза посредством магической ассимиляции. Я забрала у кое-кого часть тела и внедрила ее в себя.

— Невероятно рискованная затея, но судя по всему, себя окупившая. Это был глаз?

— Да.

— Физически они выглядят идентично, но концентрация магии в левом глазу намного выше. — Лютер кивнул и сел обратно. — Прекрасный оттенок зеленого. Боль должна была быть невыносимой.

— Это правда.

— Как долго?

— Сначала около двух месяцев, а затем я отправилась в магическую кому еще на девять.

— Удивительно, что ты выжила. — Лютер подался вперед, не сводя с меня пристального взгляда. — Что толкнуло тебя на подобное?

— Страх. — Я вернула завесу на место.

— Превосходный мотиватор. Продолжай рассказ.

— Вы знаете Молоха?

— Бог ханааней, неприятный тип. Известен своим повелеванием огнем и любовью к жертвоприношению детей. Насколько я припоминаю, он предпочитает, чтобы подношения ему сжигали живьем. У его имени нет однозначного толкования.

— Это не имя, а титул — бог-повелитель. Он использовался наследными правителями, ведущими свой род от Садуна ибн Ханаана[6], основавшего город Сидон около семи тысяч лет назад. Они правили народом, позднее известным как финикийцы, а их царство тянулось через территорию современного Израиля вплоть до южного Иерусалима.

— Современники Роланда, — поморщился Лютер.

— Не совсем. Правление Молоха официально окончилось еще во времена деда Роланда. Он был последним в своей династии.

В древние времена, войны могли решаться одним-единственным поединком между могущественными магами. Правители стран должны были выступить на поле боя и защитить свою землю и народ. Ради увеличения своих сил они шли на многое. Для моей приемной семьи это означало противостояние «шар», непреодолимому желанию обладать землей и защищать ее. Молох же заплатил другую цену.

— Семья Молоха страшилась смерти, — продолжила я, — поэтому они сосредоточились на регенерации. Они хотели стать неубиваемыми, и когда их естественной магии стало недостаточно, они потянулись к божественной силе. Они позволили, чтобы им поклонялись, словно богам.

Лютер нахмурился.

— За божественность платят огромную цену.

Все живые существа порождали магию, но люди с нашим интеллектом и эмоциями были особенно искусны в ее управлении. Человеческие мысли несли в себе силу, особенно когда смешивались с эмоциями, и мало что было более эмоциональным, чем молитва. Каждая мольба к Богу посылала часть человеческой силы, особенно когда она была произнесена вслух. Вместе верующие приводили в действие своих божеств, как заряжают аккумулятор. Чем больше собрание, тем больше власть. Теоретически, это было безгранично. Но Лютер был прав. Договоренность обошлась дорого.

— Именно поэтому царство Молоха пало, — продолжила я. — Он стал богом, одержимым накоплением силы через жертвоприношения и молитвы. Он утратил связь с физическим миром. Обычные человеческие нужды и потребности его больше не волновали. Из-за его бездействия его родное царство пало и было разорвано на куски. Пока захватчики продолжали ему поклоняться, ему было все равно.

— Отказ от человечности не был бы для него большой проблемой, — сказал Лютер. — Как только вы решаете, что сжигание крошечных людей заживо — вполне приемлемый метод улучшения, вы перестаете быть человеком, делая переход к божественности намного проще.

Я кивнула. Я видела внутренности цитадели Молоха вблизи. Нет слов, способных описать подобные страдания. Я не знала, что люди вообще способны вынести такую боль и отчаяние.

После того, как магическая цивилизация рухнула, и технологии волнами затопили мир, Молох должен был исчезнуть, как и другие древние боги, без стойких мифов. Но он получил толчок от Ветхого Завета. Он упоминается пять раз в книге Левит, один раз во Втором Царстве и один раз в Иеремии, не считая намеков во Второзаконии и Иезекииле. Когда-то в средние века христиане были немного одержимы им, и, он совершил переход в демоническое состояние.

Лютер вздохнул.

— Христианство, самая смешанная из всех религий. Зачем позволять богу-противнику, даже мелкому, умереть, когда можно превратить его в демона и перерыть все его ритуалы и праздники ради тех крох, которыми можно привлечь его почитателей?

— Именно.

После первого Сдвига, магия не исчезла полностью. Она опустилась слишком низко, чтобы быть полезной, но все равно осталась. Каждый раз, когда имя Молоха упоминалось, он получал частичку силы. Эта струйка удерживала его живым, как капельница удерживает жизнь в коматозном пациенте. Затем второй Сдвиг наполнил мир магией и отправил укол адреналина в запас магических сил Молоха. Он принялся набираться сил, пока не накопил их достаточно.

— Четыре вспышки назад, Молох решил переродиться.

Лютер откинулся назад.

— Аватар?

— Да.

— Вспышки происходят каждые семь лет, значит ему немногим за тридцать. Куча времени для создания силовой базы.