Наследница Нави

— У вас что тут, стриптизом балуются? — Мила смущенно указала на пилон на сцене.

— Неет, раздеваться категорически запрещено, и всякого рода эротические подтексты также, а вот акробатическое шоу на пилоне — это наша тема. Даже мама обожает. Такие трюки вытворяет, обалдеть! У нее даже своя школа наверху есть.

— Серьезно?

— Конечно.

Я встала, поднялась на сцену и сделала пару позиций на пилоне, и вдруг меня окатило жаром с ног до головы, появилось ощущение, что за мной наблюдают.

Я огляделась: никого в баре, кроме нас и русала, не было. Русал слушал музыку в наушниках и мыл посуду, стоя ко мне спиной. И тут я поняла, что это он, Еорган, мой жених смотрит за мной и, судя по жару, то, что он видел, ему нравилось.

Я быстро сошла со сцены и побежала в раздевалку, крикнув Миле, что я только переодеться. Как только оделась, жар прошел.

— Хамло, — прошипела я, не сдержавшись.

— Тебе лучше поскорее привыкнуть к моим взглядам, Снежинка, — пришел ответ.

Я не стала ничего отвечать, мы поднялись в боулинг. Там уже были мои друзья, представила всем Милу, и мы отлично провели вечер все вместе.

С 15 лет меня отпускали гулять до половины одиннадцатого. Если задерживалась хоть минут на 10, следующую неделю сидела дома. Отличная методика воспитания пунктуальности в детях, надо сказать.

Придя домой, обнаружили в комнате пирог и молоко. Перекусили и приняли по очереди ванну, переоделись в ночные сорочки и улеглись.

— Завтра к дельфинам пойдем с малышами возиться. Они такие славные.

— Обожаю дельфинов. И вообще у вас так здорово! Весело! Люди хорошие, добрые. Семья твоя хорошая, папа замечательный, добрый, ты вправду его копия.

— Да, хорошие они у меня.

— Я отключусь, со своими пообщаюсь.

— Конечно, — кивнула я, — доброй ночи.

Мила отключилась сразу, а мне не спалось, обычно Архип дома мне не снился. Я просто крепко спала, отсыпаясь. Но сегодня я была уверена, что приснится и уже как Еорган. Прятаться смысла больше нет. Что я ему скажу? Ведь за эти 4 месяца я так, между прочим, наговорила ему немало о своей неприязни к будущему мужу. С другой стороны, может, и лучше, нет нужды притворяться и вымученно улыбаться. Он тоже увидел меня такой, какая я есть, за эти месяцы.

Сердце вдруг защемило болью, стало тяжело дышать. Так было всегда, когда ссорились между собой родители. Самые дорогие мне люди. К счастью, это было редко, но, как всегда, метко. Но так сильно, как сейчас, не было еще никогда. Я выбралась из постели и потихоньку вышла из комнаты, подошла к двери родительской спальни, что была в самом конце коридора, и замерла. Двери у нас звуконепроницаемые. Поэтому я решила применить метод ментальной слежки. Как учили нас уроках маскировки и бесконтактного боя и воздействия. Припала к двери и вошла в комнату ментально духом, легким ветерком, который может почувствовать только инквизитор.

Мама сидела в кресле в ночной сорочке, на лице испуг, растерянность, отец ходил из угла в угол и кричал:

— Ну чего! Чего тебе не хватает! Я ведь открыт ко всему! Я ведь готов на все! Ты знаешь! Или тебя сам факт измены так заводит?! Остроты добавляет?

— Я клянусь! Нет у меня никого! — из глаз мамы брызнули слезы.

— Лжешь! — рявкнул папа так, что мама вздрогнула. — Ты, может, и не знаешь в силу того, что тебе повезло с мужем. Но кольца Сварога чернеют, когда один из партнеров изменяет другому. Посмотри на мое! Оно уже словно из медной проволоки.

Кольцо у отца на пальце уже действительно не походило на золотое. Было мутное, темное.

«Ублюдок! Мразь!» — ругалась я про себя. На куски порву живьем.

— К тому же палец очень жжет. Когда ты…

Отец закрыл лицо руками и развернулся, чтобы уйти, но мама схватила его за руку.

— Как давно это длится? — спросила она, смотря на отца с отчаянием.

— Ты меня спрашиваешь! — взъярился отец.

— Пожалуйста, ответь, прошу! — разрыдалась мать.

— Две недели каждый день, когда ты в Китеже, я надеюсь, это не Богомир? И не твой будущий зять?

Я еле успела отбежать от двери до того, как отец открыл дверь, сделала вид, что иду с кухни.

— Ты чего не спишь, — спросил отец.

— Пить ходила, — улыбнулась я, — а ты чего?

— А я попить иду, — улыбнулся отец.

Внешне он спокоен, но аура пылала обидой и злобой. Я потянулась к ней, стараясь впитать хоть немного негатива.

— Как погуляли?

— Отлично!

— Миле у нас понравилось?

— Очень! У тебя все хорошо?

— Да по работе проблемы кое-какие! Ничего серьезного!

Отец хотел пройти мимо, но я крепко обняла его, стараясь как можно быстрее впитать негатив.

— Все будет хорошо, папуль!

Я погладила отца по спине и едва не задохнулась от его сердечной боли, пронзившей меня. Ох, как же ты ее любишь! Как же больно тебе! А ей, наверное, сейчас еще больнее.

— Все будет хорошо, милая. Я сам справлюсь, — отец мягко оттолкнул меня и поцеловал в лоб, — иди спать.

— Доброй ночи!

Я вошла к себе и упала в кресло, папина боль разрывала мою душу.