Наследница огненных льдов (СИ)

– Да нет же, в том-то и дело, что подать сигнал бедствия не было никакой возможности. Непроходимость радиоволн – нередкое в тех широтах явление. Когда в ночи загораются всполохи небесного огня, радиостанция выходит из строя. Настоящее гробовое молчание и полная неизвестность на многие дни. Тогда я, как и ты сейчас, места себе не находила, каждый день писала обращения во все инстанции, даже попала на приём к министру судоходства, требовала, чтобы он отправил на поиски Рудольфа ледокол. Министр внял моим пожеланиям, только искать шхуну без радиосвязи среди льдов Студёного моря – всё равно, что искать иголку в стоге сена. Тогда ледокол оказался бесполезен, а команда спаслась собственными силами. Правда, Рудольф всё же нашёл способ, как связаться с людьми и дать им знать о положении судна.

– И как же? – не на шутку заинтересовалась я.

– В то плавание он пронёс на борт двух хухморчиков. После месяца дрейфа один из них, Брум, кажется, вызвался пойти по льдам к ближайшему острову за помощью. Ты же знаешь, у хухморчиков морозостойкий мех, холод им совершенно не страшен, как, впрочем, и сильная жара. К тому же в своих родных горах они привыкли есть всякую гадость, так что запасы провианта в дорогу Бруму были не нужны. Идеального гонца просто невозможно отыскать.

– И как, он добрался до людей?

– Конечно. Удивительно, как по дороге его не съели дикие звери. Но самая тяжкая пора началась для Брума, когда он попался на глаза северным дикарям. Они же в жизни не видели подобных созданий, понятия не имели, что кроме человека есть и другие интеллектуальные существа. В общем, бедняге пришлось таиться от людей, чтобы его не взяли в пожизненное рабство как милую зверюшку. Целый год он тайно переправлялся в чужих санях и лодках с одного острова на другой, а потом и на континент. А там был вокзал, товарный вагон, снова вокзал, уже флесмерский. Когда Брум добрался до этого дома, мы его просто не узнали. Он полностью побелел, а ведь его шёрстка была когда-то нежно-кремового цвета. Выходит, за время скитаний он полностью поседел. А его голос, это же просто кошмар! Я привыкла, что все хухморчики пищат как мыши-переростки, а этот стал гаркать басом. Сказал, что простудился и осип. Я, конечно, всё понимаю, стресс, тяжёлая дорога, испытания, но зачем становиться таким грубияном? Мои хухморочки красят мне ногти и подравнивают педикюр без лишних слов, даже с удовольствием и благодарностью за свою полезность. А Брум стал невероятным злыднем, как только узнал, что Рудольф вернулся домой первым и передавать сообщение о дрейфе шхуны уже неактуально. Я, знаешь ли, тоже успела понервничать в те дни, а через несколько лет поняла, что у меня больше нет сил провожать Рудольфа в очередной рейс и гадать, вернётся он обратно, или мне пора примерять наряд вдовы.

 Что ж, значит, дядя Рудольф и тётя Линда расстались не из-за меня и бездетного брака. И это несказанно радует.

– Теперь твоя очередь испытать всё то, что некогда испытала я, – продолжала тётя Линда, накрыв ладонью мою руку. – Ожидание может стать тяжким бременем, уж я-то знаю. Тебе надо набраться сил и терпения. А мы с Олафом всегда тебя поддержим и поможем. Если тебе что-то понадобится, не стесняйся, обращайся. Я же понимаю, что одной тяжело сохранять порядок в таком большом доме. Могу прислать к тебе экономку. Об оплате услуг можешь не беспокоиться, мы ведь не чужие люди. Наступит благоприятное время, обязательно сочтёмся.

Вот такое напутствие оставила мне тётя Линда перед уходом. Интересно, она и вправду появилась в некогда родном для неё доме, чтобы поддержать меня морально, или же она прощупывала почву на предмет наследства дяди Руди, которое уже многим не даёт покоя?

Так, стоп! Он не умер. Дядя Руди жив, потому как об обратном никто не заявлял. Дирижабль просто пропал, наверное, совершил аварийную посадку и теперь, как и планировал дядя Руди, экипаж в тёплой меховой одежде тащит за собой по заснеженным льдам сани, гружённые топливом и провиантом, держа курс на юг. Да, так и есть, ведь дядя Руди обещал мне вернуться невредимым, если не через пару недель, так через четыре месяца. А я знаю, он непременно сдержит своё обещание.

Глава 4

Прошёл месяц, и за это время дядя Густав успел наведаться ко мне в гости раз семь. Трижды он приезжал и с Эспином. Эти нахалы неприкрыто намекали мне, что пора бы перестать артачиться, верить в сказки о чудесном спасении дирижабля, а главное, самое время заполучить себе новую опору в лице молодого и перспективного мужа. Вернее, всю эту мерзость выливал на меня дядя Густав, Эспин же предпочитал тихо отсиживаться в сторонке, делая вид, что все эти разговоры его вовсе не касаются.

– Мне всего семнадцать лет, – твёрдо заявила я. – А без согласия опекуна я не могу выйти замуж.

– Открой глаза, – начал закипать дядя Густав, – твой опекун мёртв.

– Ничего подобного, он просто пропал без вести, но скоро вернётся.