Наследница огненных льдов (СИ)

Я терпела боль, старалась не думать о том, как на лице нарастает ледяная корка, а ветер сбивает с ног. Плевать, ничто в этом мире теперь не имеет смысла: ни борьба, ни упрямство, ни слабость.

Когда всё тело онемело и будто стало деревянным, я не смогла сделать и шага вперёд, а просто рухнула на снег. Всё, не могу больше, силы кончились и не у меня одной. Зоркий тоже оброс снежным панцирем и еле переставлял лапы. Подойдя ко мне, он лёг рядом и свернулся калачиком. Мортен остановился и даже выпрягся из нарты, чтобы подойти ко мне и сказать:

– Вставай.

– Не хочу.

Вой ветра убаюкивал, глаза закрывались сами собой. Такая лёгкость, такая пустота… Вот бы окунуться в неё с головой и больше не думать ни о чём.

Внезапно возле головы хрустнул снег: это Мортен подтащил нарту, чтобы она хоть немного огородила меня от летящего снега. Расстелив рядом шкуру и мой спальный мешок, он заставил меня залезть в него, а сам пристроился рядом, подозвал Зоркого и накрыл нас троих брезентовым тентом палатки. Вот такое наспех сделанное убежище, больше похожее на могилу. Нас завалит снегом, я уже чувствую, как тяжелеет тент. А ещё я чувствовала, как над головой возле нарты под брезент поддувает свежий воздух, в ногах ворочается Зоркий, а рядом Мортен тянет руку, чтобы обнять меня. Теперь мы будем вместе. Навсегда.

– Расскажи, почему ты задумал умереть?

Сейчас, перед лицом неминуемого конца я уже не боялась услышать всю правду о жизни Мортена, его шпионских играх и пропавшей жене. Я знала, теперь и ему ничто не мешает открыться мне напоследок и рассказать всю правду о той боли, что я невольно всколыхнула в его душе своим побегом.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Мортен.

– Когда я сбежала от тебя, ты назвал меня дрянью и сказал, что больше не хочешь бороться за своё честное имя. Ты знал, что наш поход обречён на неудачу, и всё равно пошёл со мной на север. Ты не хотел возвращаться домой. Почему? Это из-за того обвинения погранслужбы? Из-за того, что они считают тебя хаконайским шпионом?

– С чего ты это взяла?

– Я подслушала. Случайно. В Сульмаре.

– Подслушала… – с усмешкой в голосе повторил он. – И после этого не побоялась принять помощь хаконайского шпиона?

– Я и после истории о твоей жене ничего не боялась.

– Что ты про это знаешь?

– Говорят, ты убил её.

Молчание, тягостное и напряжённое, наконец прервалось суровым:

– Кто тебе это сказал?

– Эспин.

– Когда?

– Ещё в поезде, когда мы ехали в Рювелан и я впервые тебя увидела.

– И всё это время ты считала меня убийцей? Общалась, целовалась, подарила свою невинность человеку, который по твоему мнению мог убить собственную жену?

Даже через одежду и спальный мешок я чувствовала, как наливается сталью его рука. Кажется, я непростительно оскорбила Мортена, и нужно было гасить намечающийся конфликт как можно скорее. Я поспешила сказать:

– Я сомневалась, что это может быть правдой, а потом поняла, что всё это просто сплетни. Ты другой, ты не можешь причинить вред женщине, а тем более убить. Скажи же, что я права и не ошиблась в тебе.

Немного помолчав, Мортен произнёс:

– Когда я видел Хельгу перед подписанием бумаг о разводе, она была очень даже живой.

– Так значит, вы просто развелись? – удивительно, но мне даже на ум не приходил такой вариант, и потому хотелось узнать, – А куда же она пропала?

– Она в тюрьме.

В тюрьме? Вот так просто? Не умерла, не исчезла, а просто оказалась в тюрьме?

– Расскажи мне о ней, пожалуйста.

– Что тут рассказывать? Я был молод, только окончил военную академию, поступил на службу в приграничный гарнизон и уехал в провинциальный делагский городок. Благопристойных развлечений там было немного. По выходным офицерский состав собирался на светские вечера в доме местного светила науки, профессора истории. Беседы, ужины, диспуты, музыка – в общем, ничего интересного, кроме профессорской дочки. Собственно, ради её одухотворённого личика, кроткой улыбки, белокурых локонов и бездонных глаз я и терпел все эти философствования и дебаты на исторические и политические темы. Ходил я на эти вечера только для того, чтобы увидеться с ней. Вообще, многие холостяки и вдовцы пытались волочиться за Хельгой, но они её не интересовали. А вот я – да, я ей приглянулся. Да и попробовала бы она отвергнуть мои ухаживания. Я так просто не сдаюсь, даже наоборот, если столкнусь с сопротивлением, ещё сильнее хочу получить заветный приз.

Да, очень знакомая ситуация и знакомое поведение. Прямо как в наших с Мортеном отношениях. То, что он берёт осаждённые крепости измором, я успела прочувствовать на собственной шкуре ещё на пароходе и в Квадене.