Наследница огня

Верховная ведьма обмакнула перо и что-то написала на пергаменте перед нею.

– Ты станешь главнокомандующей, а твои Тринадцать займут высшие командные посты. Вы должны возглавить все кланы.

Бабушка повернулась к Маноне. Лицо верховной ведьмы было непроницаемым.

– Через несколько месяцев состоятся военные игры. Они решат, кто какой пост займет. Меня не заботит, как ты достигнешь первенства, но я ожидаю увидеть тебя победительницей.

Маноне не надо было спрашивать о причинах.

Бабушка скосила глаза на ее красный плащ и слегка улыбнулась:

– Мы пока не знаем, с кем нам придется воевать на стороне короля. Но когда с его войной будет покончено и мы вернем себе Западный край, на троне Ведьминого королевства не должна сидеть ни Желтоногая, ни Синекровная. Понятно?

Манона кивнула. Дальнейшее развитие событий им с бабушкой виделось одинаково. Пока жизнь вынуждала верховных ведьм держаться сообща и гасить все распри. Сейчас они даже согласятся, чтобы Манона командовала всеми армиями Железнозубых. Но с возвращением королевства давняя вражда возобновится. И здесь Черноклювые не имели права сплоховать. В первую очередь она, Манона.

– Догадываюсь, что и остальные верховные ведьмы дали такие же приказы своим наследницам. Так что твоя помощница должна постоянно находиться рядом и прикрывать твою спину.

Астерина и сейчас несла караул за дверью бабушкиной комнаты, однако Манона, опьяненная успехом, позволила себе некоторую дерзость.

– Я и сама могу себя защитить.

– Бэбе Желтоногой было семьсот лет, – прошипела бабушка. – Она голыми руками ломала стены крошанской столицы. Но ведь кто-то проник в повозку и убил ее. Если ты за тысячу лет достигнешь хотя бы половины ее уровня, можешь благодарить богов.

Манона молчала. Бабушке лучше знать, какой была Бэба Желтоногая.

– Позаботься о своей защите. Я бы очень не хотела искать себе другую наследницу.

– Хорошо, бабушка, – ответила Манона, склонив голову.

Глава 17

Проснувшись, Селена застонала. Ей было холодно. Нестерпимо болела голова: вчера в развалинах храма ударилась о камень. Бормоча ругательства, она села на постели, и каждый кусочек ее тела от ушей до пальцев ног отозвался всплеском боли. Казалось, вчера сотни железных кулаков измолотили ее и бросили умирать в холоде этой каморки. Если голова у нее болела от удара, боль в теле была вызвана совсем иной причиной – вчерашними неуправляемыми превращениями. Трудно представить, сколько раз ее швыряло то в одно, то в другое обличье. Судя по саднящим мышцам, счет шел на десятки.

Держась за скрипучую, растрескавшуюся кровать, она кое-как встала. То, что она все-таки могла управлять магическими силами, служило хоть и слабым, но утешением. Затянув потуже кушак выцветшего халата, Селена поплелась к комоду, рядом с которым стоял таз для умывания. Вчера, после отмокания в бане, она позаимствовала этот халат (таких там было много). Свою грязную, отчаянно вонявшую одежду бросила возле двери. У нее едва хватило сил дотащиться до своей комнаты. Селена повалилась на жесткую кровать, накрылась почти бесполезным одеялом и уснула.

Она спала, спала. Наверное, уже и работу на кухне проспала. Никто не приходил ее будить. Вот и хорошо. Селена не была настроена кого-либо видеть и с кем-либо говорить.

Упираясь руками в комод, она подняла голову к осколку зеркала. Ну и жуть! Это было самым подходящим словом для описания ее внешнего и внутреннего состояния. Похоже, за вчерашний день она еще похудела. Созерцая насупленное отражение в зеркале, Селена потянулась за мазью, принесенной вчера Рованом. Нет, не будет она мазаться. Пусть видит, что́ с ней сделал. Вообще-то, с ней бывало и похуже. Два года назад Аробинн за невыполнение приказа превратил ее в кровавое месиво. Вот тогда была настоящая жуть. А сейчас… погано, но терпимо.

Открыв дверь, Селена обнаружила на полу свою одежду. Выстиранную. Даже сапоги были вычищены. Либо Рован постарался, либо кто-то наткнулся на вонючую груду и понес стирать. Обмочиться на глазах у Рована! Селена поморщилась. Как унизительно.

Ну унизительно. И что, позволить этим мыслям расползтись по мозгу, чтобы стало совсем уж тошно? Усилием воли Селена прогнала их, оделась и по темным предрассветным коридорам отправилась на кухню. Лока был уже там и вовсю болтал о метательном ноже, который ему одолжил кто-то из караульных. Теперь он научится по-настоящему метать настоящий нож.

Увидев Селену, парень умолк на полуслове и лишь смотрел. Эмрис тоже взглянул на нее и выронил большой глиняный горшок.

– Великая Матерь и все ее детки, – пробормотал старик.

Селена прошла к столу, где высилась горка чесночных головок. Взяла нож.

– Это только с виду так, – сказала она. – Мне уже и не больно.

Кому она врала? Эмрису с Локой? Или самой себе? Головная боль не проходила. Болела рана на лбу. А уж синяк под глазом…

– У меня есть мазь, – сказал Лока, домывая вчерашние тарелки. – Хорошо помогает.

Селена выразительно посмотрела на него. Парень понял намек, пожал плечами и взялся за очередную тарелку.