Наследница Ордена

«Я не дам нам всем погибнуть, только если ты, Триллиан, проявишь благоразумие», — писал Ив. Под благоразумием, очевидно, полагая, что я не выдам истиной его, Ива, роли… его идеи воспользоваться зеркалом Тенебрис, чтобы беспрепятственно пробраться в Зал Крещения… его решения обратить Нэйта в монстра, чтобы избавиться от охраны. Рассказав отцу правду, я могла потопить Пандемония, и он это прекрасно осознавал. Отец бы меня простил, за всё. А вот его — вряд ли.

— Отец не особенно-то и верит, но доказать обратного…

— …он не может, — подхватил Ив, и на миг в его глазах вспыхнуло адское пламя. — Разумеется, моя версия недостаточно продуманна, но будет лучше придерживаться именно её, а иначе…

— Такое же письмо ты написал и Дарену?

— Дарену? — Он отвел глаза. — А ему зачем? Охотнику выпутаться из этой истории будет нелегко. Я бы даже сказал — невозможно. На его совести слишком много проступков. То, что вышло в последний раз, меняет многое… и не в его пользу. Я, конечно, пробовал убедить генерала, что Дарен действовал из благих побуждений…

— Это неправда.

— Что? — Ив взглянул на меня с откровенным изумлением.

— Ты и слова не сказал в защиту Дарена. И даже наоборот. Достаточно прочитать твоё письмо, чтобы понять, в каком свете ты его выставляешь во всей этой истории. Чего ты добиваешься?

— Триллиан, я не понимаю…

— Ты прекрасно всё понимаешь. И если бы… — Если бы ты не помог мне с Нэйтом, подумалось вдруг, если бы не знал о клятве, принесенной мне Дареном, ради сохранения в тайне которой он убил отряд поисковиков… — Я бы никогда не промолчала. И сейчас ты бы гнил в камере, ожидая казни.

Он удивленно глядел на меня, словно увидел впервые или всё это время никак не мог разглядеть, но вдруг, сложив руки на груди, усмехнулся, а в глазах заплясали огоньки.

— Можно подумать, ты всё это время вела себя как истинная дочь своего отца, генерала армии Господней! Ты приютила монстра, приняла клятву охотника и была с ним, клятвопреступником, в сговоре. Ты пошла против отца… нет, ты пошла против Ордена, даже не задумываясь о последствиях! Чего добивалась ты?

Я разглядывала его лицо, сосредоточенное, дерзкое. Он на глазах превращался в того, кого я ненавидела до дрожи, до безумия… истинного демона, с отравленной тьмой кровью. Но насколько я лучше него?

Ив остался стоять на месте, но мне почудилось, что вся его тьма обступила вокруг меня, придавила.

— Ты должна понять одну важную вещь, хочется тебе того или нет — теперь мы союзники. Нас многое объединяет… секреты, которые бы тебе хотелось скрыть, стремления, о которых твоему отцу лучше не знать… Если ты хочешь идти вперед, я помогу, но многих придется оставить позади… И Дарен Харсед один из них.

Ив шагнул ближе, и вся его тьма, заключенная в стенах коридора, двинулась вместе с ним.

— Ты использовала его. Использовала Дарена. Теперь от него больше не будет пользы. Он утащит тебя на дно. Отпусти его, и, возможно, он спасется. Пусть сражается с монстрами, рискует жизнью в инфернале… ему это ближе. Чем дальше он от тебя, тем выше у него шанс остаться в живых. Далекое — забывается. Уверен, через полгода генерал и не вспомнит, что натворил Харсед, а тот… Быть может, к тому времени он даже станет героем. Просто позволь ему уйти. Не держи. Не старайся оправдать его перед генералом… от этого будет только хуже. Он проиграл и должен покинуть поле боя. О нём забудут, и это его спасет. Ты ведь хочешь, чтобы он жил?

Вопрос, произнесенный с каплей яда, больно отозвался в сердце.

Чтобы Дарен жил…

— Я хочу. Но… — Не ты решаешь.

Дверь, ведущая в тюрьму, со скрежетом открылась. На пороге замер охранник… молоденький мальчик… хотя Дарен бы сказал, что мы ровесники.

— Вы ведь хотели… — начал он.

Подхватив полу длинного плаща, я прошла мимо него.

Не ты решаешь, Ив Пандемония. Я сама всё решу.

Вдоль коридора тянулись двери с решетчатыми оконцами. Чадили факелы, укрепленные скобами на стенах. Пахло гарью, немытыми телами и смесью отвратительных запахов, присущих помещениям, где десятилетиями держат в неволе людей. А может, и не только людей.

Мальчик-охранник вел меня вперед, по временам оглядываясь и заискивающе улыбаясь.

— Сюда, — позвал он дальше, когда я остановилась перед случайной дверью с открытым оконцем. Кто скрывается там, во тьме? Шорох, и в темноте сверкнули глаза.

— Не стоит вглядываться в темноту, — предостерег Пандемония, возникший сзади.

И зачем увязался?

— Лучше бы тебе не ходить за мной.

— Я о тебе беспокоюсь: мало ли какие опасности поджидают в темницах.

Его улыбка была настолько раздражающей, что я не нашла лучшего, как развернуться и идти дальше.