Наследница Ордена

Калитка, увитая плющом, оказалась незапертой.

— Ты уверена? — поймал меня за руку Дарен. — Еще не поздно уйти. Она — ведьма, и это не в переносном смысле.

Его озабоченное выражение лица только больше раззадорило. Но едва я вошла в ограду, как поразилась увиденному.

Каменный дворик с расставленными кадками и глиняными горшками с цветами был усеян кошками: одни лежали, щурясь на солнышко, другие вылизывали мордочки, иные же что-то ели прямо с земли, что-то окровавленное. Тут и там валялись кости. И над всем этим витал мерзкий запах разложения.

Дверь дома скрипнула, и на низеньком крылечке показалась седая всклоченная старушка в цветастом платке на плечах и сером платье.

— За что на тебя генерал сердится? — начала она с порога. — Где твоя форма? Выглядишь ужасно! Сходи в Зал Душ… Давно пора!

Дарен держал на руках рыжего толстого кота и гладил за ушком, улыбаясь, будто встретил старого друга, но при виде бабушки лицо его помрачнело.

— А! — обратила она на меня взгляд подслеповатых водянисто-голубых глаз. — Так это она и есть? Та самая?! Говори! Не то я всё скажу!

— Это она, — поспешно согласился Дарен.

— А говорил, что этого никогда не случится… Что ты бессмертен, а выходит, что и нет!

Казалось, охотник смутился, немного покраснев, и выронил кота. Что здесь происходит?

— Ну, входите, раз пришли, — открыла хозяйка пошире дверь.

Усадила пить чай за большой дубовый стол, покрытый белой скатертью; я выложила на блюдо принесенные пирожные. На каминной полке тикали часики, стояла небольшая фотография с изображением семьи — я невольно задержала на ней взгляд.

Старушка смотрела так, будто знала, кто я и зачем пришла.

— Меня зовут…

— Знаю-знаю, ты дочь генерала Роина, — усмехнулась она.

— Да, я его дочь.

— Ну-ну. И что тебя привело?

Над чашкой с травяным чаем поднимался пар.

Что привело… так сразу и не скажешь.

Старушка положила поверх моей руки свою, иссохшую, с синими жилками.

— Расскажи мне.

От прикосновения я вдруг провалилась в видение, словно в белый туман… Видела, как старушка распахивает высокие двери и врывается в залу Ордена, вся взлохмаченная и страшная, с неистово горящими ненавистью глазами, поднимает свою костлявую руку и указывает на кого-то пальцем. «Я проклинаю тебя! — срываются с ее языка ужасные слова. — Проклинаю тебя, Роин! Да не сойти мне с этого места!»

— И давно у тебя видения?

Я вздрогнула. Всё та же комната дома с кошками во дворе; минула всего секунда, и старушка смотрит вопросительно.

— С пяти лет, — созналась неохотно.

— Ты видишь будущее?

— Да.

Она взглянула на Дарена, словно знала что-то о нем.

— И что первое ты увидела?

— Свою наставницу пансиона, но тогда я еще не знала, что это она. С ней мы встретились спустя четыре года.

— Зря Роин сослал тебя такую даль, на остров.

— Почему же зря? Я многому научилась, и потом, мы виделись: раз в год я приезжала на каникулы.

— Но ведь это совсем не то, когда живешь с семьей.

— Отец — вся моя семья, но он вечно занят, так что мои отлучки на месяцы были нам обоим только на пользу.

— А твоя мать, как же она?

— Я никогда ее не знала, она, наверное, умерла… Отец почти ничего о ней не рассказывал, говорил, что она исчезла во время прорыва. Такое случается. — Говоря о матери, я не чувствовала ничего, да и как можно скорбеть о человеке, которого никогда не знал?

— И ты не пробовала ее найти, узнать, как ее звали? — допытывалась старушка.

— Пробовала, но не нашла, да и как найти? Ее звали Луиза.

— Бог помог. Интересно.

— Что?

— На острове Розы ты провела десять лет.

— Так и есть.

— И когда пришло время вернуться и стать полноправной наследницей, ты почувствовала, что отец держит тебя на расстоянии от дел Ордена. Что ж, Роин всегда был себе на уме, а теперь и подавно. И ты хочешь узнать, с чего так? — Она внимательно вгляделась в меня, но вдруг ее глаза широко распахнулись. — Да нет, ты пришла совсем не за этим.

Дарен сидел тихо, следя за происходящим, и грел руки о чашку чая, но не сделал и глотка.

Кошачий воинственный крик во дворе заставил старушку сорваться с места и выбежать во двор.

— Настоящий допрос устроила, — выдохнул Дарен, который, казалось, до этого и вовсе не дышал.

— Это ничего, — поднялась я со стула и прошла к каминной полке. На групповом снимке в медной рамке была изображена супружеская чета и два их маленьких сына. Мужчина выглядел статно, с худым лицом и усами, женщина на его фоне смотрелась полнокровной, со светлыми кудрями и улыбающимися глазами, в строгом платье с белой камеей у горла. Один из сыновей удивительно походил на мать, мягкой улыбкой, копной светлых волос, приятным овалом лица и голубыми глазами. Лицо другого мальчика было выжжено, словно бы кто предал его огню. Можно было разглядеть только хрупкую фигурку в синем костюмчике, таком же, как и у брата.

Я поставила обратно фотографию… воспоминание о прошлом.

— Каким был Арен?

— Уже не помню, давно это было, — легкомысленно отозвался охотник, но его голос выдал напряжение. Ему до сих пор сложно говорить о брате. Не может его простить?

В дом с шумом ворвалась старушка.