Наследница Шахерезады

Она выглядела живописно и грозно, как средневековый рыцарь-штурмовик, и с трудом помещалась в дверном проеме.

Штурм-фрау уперлась тяжелым взглядом в трапезничающего стажера, и тот поперхнулся.

– Леди? – вызывая огонь на себя, окликнул сердитую фрау группенинспектор.

24 января, 16.52

– Леди? – донеслось из кабинета.

– Приходили леди в пледе, – непроизвольно срифмовала я в типично Иркином поэтическом стиле, покосившись на подружкину юбку из шотландки.

Юбка тревожно волновалась: Ирка била копытом – нервничала.

Рифмованной строкой я, видимо, задала некую форму спутанным мыслям подружки, потому что она вдруг торжественно, как первоклашка с табуретки, объявила:

Я пришла к вам с заявлением
О недавнем ограблении!

Я кашлянула, пропихнула застопорившуюся в проеме поэтессу-декламаторшу в кабинет и из-за ее плеча оглядела заметно впечатленную вступительным словом аудиторию.

Я хотела попытаться перевести прозвучавшее поэтическое заявление на прозаический английский, но наткнулась взглядом на незабываемую красную обертку и забыла, что собиралась сказать.

«Смотри-ка, точно такой же батончик! – зловеще нашептал мне мой внутренний голос. – Как тебе версия: туалетный маньяк-убийца – это полицейский?»

Австрийская полиция уже скомпрометировала себя в моих глазах, но все же не настолько. К тому же красные шоколадки продавались тут в каждом автомате.

Я подумала вслух:

– Полицейские не виноваты!

И Ирка снова воспользовалась подсказкой, чтобы продолжить свой плач в стихах:

Я понимаю, вы не виноваты,
Что граждане бывают вороваты,
Но в сумке лежат документы,
Косметика, медикаменты…

– Картина, корзина, картонка и маленькая собачонка! – закончила я за нее немного раздраженно.

Ну в самом деле, надо же понимать, что херы полицаи совсем не шпрехен по-русски и не смогут оценить стихийный стих в подражание Михалкову!

– Ты вот тут присядь и отдохни немножко, а я объясню им, что случилось.

Я мягко, но решительно затолкала Ирку на стул в уголке кабинета и мобилизовалась для прыжка через языковой барьер:

– Херы полицаи! Зе крайм хэппенид!

– Ты сказала, что преступник счастлив? – Ирка, оказывается, тоже попыталась разбудить крепко спящего глубоко в душе лингвиста.

– Нет, я сказала, что случилось преступление! – Я не позволила сбить себя с курса. – Столен бэг!

– Гестолен? – переспросил тот полицейский, что помоложе.

С прилипшей к отвисшей губе шоколадной крошкой он выглядел слабоумным, но кое-что соображал.

– Столен-гестолен! – подтвердила я и жестами изобразила украденную ручную кладь. – Сумка! Чемоданчик!

– Коффер?

– Йа, кофр! – Я обрадовалась. – Роллер!

Я потянула воображаемую ручку и покатала туда-сюда воображаемую коляску.

– Хр-хр-хр! – по собственной инициативе озвучила грохот воображаемых колесиков Ирка.

Получилось весьма натуралистично.

– Кофр такой, знаете, квадратиш! – продолжила я, закрепляя успех. – Колор грэй-грин!

– Гроу-грюн?

– Он самый!

Взаимопонимание налаживалось.

24 января, 16.54

– Чего еще хочет эта дама? – нахмурился Борман.

Он узнал приговоренную к депортации русскую и ничуть не обрадовался ее приходу. Небось скандалить будет.

– О, ЭТА дама просто сопровождает ТУ даму. – Стажер стрельнул выразительным взглядов в Леди-в-пледе.

– Шеф, у нее украли серо-зеленый чемоданчик на колесиках, – специально для группенинспектора перевел с идиотского на человеческий сообразительный стажер. – Выходит, напутала немного пожилая фрау, ограбили не блондинку, а ее знакомую.

– Долго же она шла в полицию, – фыркнул Борман. – Дай ей бланк заявления о потере багажа, там есть изображения типичных чемоданов, пусть отметит свой. Из этой пантомимы с похрюкиванием я было подумал, что у нее поросенка на веревочке увели!

Он нелестно помянул диких русских, но при этом осмотрительно понизил голос, чтобы дикие русские его не услышали.

24 января, 17.00

Полицейские херы оказались похвально предусмотрительны и подготовились к появлению ограбленных интуристов. Нам с Иркой выдали что-то вроде черно-белой книжки с рисунками, изображающими разные виды багажа.

Подружка быстро нашла нужную картинку, жирной чернильной линией заключила ее в кольцо и посмотрела на меня с умильно-жалобным выражением, не предвещающим ничего хорошего.

– Что? – насторожилась я.

Пока Ирка развлекалась книжкой с картинками, я думала про парня с кокаином.

Не был ли он третьей жертвой маньяка, избежавшей гибели лишь благодаря удивительно своевременному вмешательству граждан, полиции и медиков?

«Время вполне подходящее, – высказался мой внутренний голос. – У маньяка небось руки чесались уже убить еще кого-нибудь».

– И место подходящее, – согласилась я.

Мы же с Иркой чуть раньше уже решили, что на месте маньяка не стали бы использовать все тот же туалет в третий раз. Вот преступник и начал осваивать другую уборную, но что-то у него пошло не так, и жертва слегла не в кабинке, а на подходе к ней.