Наследница шовинистов де Мармонтель

Мне все это виделось теперь нестрашным. Монарх жив и этого достаточно, чтобы видеть мир в ярких красках. Все теперь хорошо. Все будет хорошо, я уверена! Мой друг остался жив и сразу же, как только смогу, я отправлюсь к нему и буду его выхаживать. Теперь у меня есть цель в этом замке. Я не одна!

– Месье Жером, а когда я смогу навестить Монарха? Я очень хочу помочь ему!

– Боже мой, мадмуазель! Как только вы поправитесь, приходите на конюшню. Или прикажите Ноелле, она передаст мне, а я пришлю кого-нибудь за вами – вас привезут.

– Сегодня! Сегодня я могу это сделать? – умоляюще посмотрела на него, шмыгнув при этом носом.

– И речи быть не может! – встряла строгая экономка. – Месье де Мармонтель велел вам лежать до его приезда. И нарушать это не позволено никому, – она строго посмотрела даже на Жерома. – Это всем ясно? Сейчас приедет местный врач – он вас осмотрит. Месье Валентин привезет вашего доктора и только потом решит, можно ли вам вставать с постели. До тех пор вы будете находиться здесь.

– Месье Жером! Месье Жером! Но у вас же есть телефон?

– Есть, мадмуазель. Разумеется, – не поняв моей идеи, кивнул конюх.

– Я могу вас попросить дать мне ваш номер, чтобы я могла хотя бы звонить сегодня время от времени и спрашивать, как у него дела?

Мужчина опять опасливо покосился на экономку – та ответила суровым взглядом. Но, видимо, недостаточно суровым, чтобы его остановить.

– Конечно, мадмуазель. Если это поможет ускорить ваше выздоровление – я сделаю все для этого необходимое. Я думаю, месье Валентин не будет возражать против обычных звонков.

Я схватила телефон, чтобы записать его номер и лишь сейчас увидела несколько непринятых звонков от мамы. Как только все вышли из спальни, сразу набрала ее.

– Лулу! Ну что же ты не отвечаешь? Я звоню, звоню. Где ты ходишь?

– Мамочка, ты чего так переволновалась? Я просто забыла телефон в комнате, замок большой. Тем более, с утра ходила на прогулку.

– И не могла взять с собой телефон? – проворчала мамочка. Голос ее был очень встревоженный. – Только заставляешь родную мать волноваться! Не делай так больше, неужели он у тебя настолько большой и тяжелый, что тебе так сложно его взять с собой?

Мне стало нестерпимо стыдно:

– Нет, мамуль.

– Я что-то разволновалась сегодня. С самого утра капли пью. Сердцем чувствую, что-то с тобой не в порядке. Ты точно в замке?

– Мамуль, точно! Точно, только пришла.

– Тогда включи видеосвязь! Я хочу видеть тебя и видеть, что с тобой все хорошо.

Мне словно кто-то поджог пятки. Даже представить страшно, как я сейчас выгляжу – грязь на лице чувствую физически!

– Мамулечка, хорошо… Только давай я тебе перезвоню через пару минут. Просто стою одной ногой в душе, без одежды… Я помоюсь и сразу тебе перезвоню.

– Что-то я тебе не верю! Что ты такого делала с утра на этой прогулке, что тебе сразу понадобилось в душ? А? Лулу, чего ты опять молчишь? Не ври матери! Я сердцем чувствую!

– Мам, – выдохнув, я начала плести ложь, теперь от нее хуже уж точно не будет. – Хорошо. Я не просто гуляла. Я была на конюшне и меня учили ездить на лошади.

– Ты упала с лошади?!

– Нет! Мам! Не кричи, пожалуйста. Я упала, но не с лошади. Не успела на нее взобраться. Вставила ногу в стремя, не удержалась и плюхнулась на попу. Плюхнулась очень неудачно, сама понимаешь во что… не больно, ничего не сломала, просто очень грязная и пахну отвратительно. Пожалуйста, можно я быстро вымоюсь и тогда тебе перезвоню? Это как бы… не очень приятно в этом стоять.

– Лулу! Дочь! Вот… это прямо ты! Только ты могла свалиться с лошади и прямо в это самое! Ладно, иди уже мойся, – теперь выдохнула с облегчением она, похоже, ложь прокатила, – и сразу мне перезвони. Как только отмоешься!

– Хорошо, мамуль.

Положив телефон на тумбочку, спустила ноги на пол. Боль была, но вполне терпимая. Сразу вспомнились руки Эврарда. Что вдруг случилось? С чего он решил… Совесть? Не похоже. Он продолжал хлестать меня своими словами. Каждый раз при встрече он старается обидеть меня и чем дальше, тем больше. Он же добился сегодня своего – у меня были все шансы удариться о тот же камень, в который попал невинной головой Монарх. Мог бы тогда выдохнуть со всем своим удовольствием! А как он сказал о Монархе? Приготовить его на ужин?!

Меня внезапно сильно замутило – не хочу больше думать о нем. Он говорил, что мой брат изверг, что моя семья – маньяки. А он тогда кто?!

В душе хотелось сильно оттереть левую лодыжку – все места, к которым он прикасался. К сожалению, к величайшем своему сожалению, не смогла этого сделать – нога разболелась нещадно. А еще – мне было страшно наклоняться и смотреть вниз – по всему полу в душевой текла красная вода. Я испачкалась в крови Монарха. И не только одеждой. Странно, как звонок мамы заставил меня собраться после всего случившегося. Не хватало только своей глупостью довести еще и ее…