Наследница (СИ)

— Годы не понадобятся. Они начинают распродавать имущество, — наконец-то Яр подал голос, давая Саше законное право оглянуться. Она не ошиблась — Самарский даже не попытался отвести взгляд.

— А если вы ошиблись? Если он собирается залечь на дно уже сейчас? Если он продаст все, а потом спокойно вернется в Америку или куда еще душа захочет?

Ярослав ждал долго, прежде, чем что-то ответить, ведь как ни странно — ответа за этим столом ждали именно от него. От того, кто имеет ко всему случившемуся самое посредственное отношение. И смотря со своей колокольни, ему хотелось громогласно и совершенно честно ответить «скатертью дорога». Титов заслужил расплату. Но проблема в том, что Саша ее не заслужила. Она не заслужила ненавидеть и пожирать саму себя, зная, что виновный никогда не будет наказан. Жить, думая лишь о том, что мразь ходит по той же земле, ест, спит, дышит, а вот ее родной отец — уже нет. И именно поэтому, ответить сейчас было катастрофически сложно.

— Нам придется самим сделать так, что он передумал, — «рискнуть тобой…» подсознание выражалось куда ясней.

Саша поняла его. Застыла на секунду, а потом кивнула.

— Что для этого нужно?

Слушая незамысловатый план, Саше то и дело невольно хотелось скривиться. Слишком противно даже представить, что она сможет притворяться, делать вид, будто может симпатизировать этому человеку, да и просто слышать его, видеть, не приведи господь, чувствовать прикосновения… А это все ей предстояло, чтоб вызвать доверие, чтоб он расслабился в общении с ней, доверился настолько, что смог бы посвятить в свои злодеяния. Зыбкий план, это понимали сидящие за столом, понимала и она, но ведь другого ей не предлагают.

Из-за стола Саша встала с квадратной головой. Она ведь сама хотела этого, а значит, и жаловаться некому. Кроме того, все кажется не таким страшным. Всего лишь позвонить. Для начала. Снова извиниться за то, что пришлось убежать. Бросить фразу, насчет того, что отец ненавидел, когда она вот так скрывается без объяснений. Так просто, но одновременно так сложно…

Занятая своими мыслями, она не заметила, как первым из кафе ушел Кущин, попрощавшись со всеми, вслед за ним и Данилов. За огромными окнами давно стемнело, в помещении включили мягкий свет. Посетителей не осталось вовсе.

Когда она должна это сделать? С чего начать? Когда можно класть трубку? Этого ей никто не объяснил, или это она прервала на полуслове, когда Ярослав пытался ее наставить?

— Позволь, — Саша невольно вздрогнула, когда мужская рука накрыла ворот ее пальто, стягивая с вешалки.

Не чувствуя сопротивления Яр набросил ткань на плечи девушки, повернул ее к себе лицом. Под пристальным взглядом миндальных глаз, застегнул все, до единой, пуговички. Медленно, не торопясь, очень сосредоточено. Саша прекрасно понимала, что он тянет. Понимала, и должна бы пресечь подобные попытки на корню, но не могла.

— Все хорошо? — закончив с пуговицами, Яр взялся за манжеты, аккуратно подгибая, провел по рукавам, задерживаясь на вороте. Голос звучал так спокойно, и чувствовать прикосновения было так приятно, пусть и через плотную ткань.

— Да. А у тебя?

Саша уловила еле заметную улыбку в уголках губ.

— Неплохо.

Где-то там, в нескольких метрах, официант бесшумно убирал приборы с их стола, слышен был рокот мотора, отъезжающей машины, а Самарский не спешил убирать рук, впрочем, как и Саша не спешила отступать.

— Почему ты не сказал, что будешь тут?

— Ты запретила себе звонить.

— Я не запрещала, я просто попросила пока этого не делать.

Не считая нужным спорить, Яр кивнул. Он ждал этой встречи куда больше, чем остальные участники. Не потому, что спешил посвятить ее во все, просто хотел увидеть, почувствовать рядом, уловить аромат ее духов.

— Я могу тебя подвести? — Ярослав, стоящий перед ней сейчас, вызывал бурю эмоций сразу. Впрочем, он ведь делал так всегда, дело лишь в том, что сейчас это были новые эмоции. Он просил, он не спорил, он не настаивал. И отказать было так сложно.

— Я приехала с Артемом.

— Я знаю, — не чувствуя сопротивления, Яр провел пальцами вверх по вороту, еле ощутимо касаясь подбородка.

— Нас могут увидеть.

— Просто подвезу, Саша. Подвезу и уеду, — о боги, он смотрел так, будто от ее ответа зависела как минимум чья-то жизнь. Не чья-то — его собственная.

— Ярослав, — перехватив его руку, Саша отстранилась. Она хотела, очень хотела, чтоб подвез. Подвез и не уезжал, но так нельзя. Ведь так всегда — уже сотни раз они вместе поднимались на этих американских горках его настроения и падали вниз. Такой нежный сейчас, через минуту он может снова спровоцировать ее на крик, слезы, а это ей противопоказано. — Дай мне время, пожалуйста.

Как завороженная, она следила за тем, как он бережно переплетает их пальцы, поднимает к своему лицу, подносит к губам, обжигая сначала теплым дыханием, а потом поцелуем. Одним, вторым, третьим. Костяшки, каждый палец, родинку между мизинцем и безымянным.

— Малышка, откуда в тебе столько силы? — самое время выдернуть руку, но и этого делать тоже не хочется. — Или проблема во мне? Я вижу тебя везде. Постоянно.