Наследница старой башни

-- Хорошо, Нолан. Только я бы хотела, чтобы ты сперва выяснил, куда вода будет сливаться. Ну, чтобы не затопить деревню какую или хутор.

-- Да Господь с вами, госпожа Розер! Откуда бы там, значится, жилье людское?! Самые что ни на есть там комариные места, лес худой и сырость. Жить людям там чем? А сливаться водица будет в ручей – даже и не речка она, а так, непонятное что-то. Недалече я прошел, пока Пусу в себя приводили да одежу его, значится, сушить пытались. Никакие там дымы хвойные не помогают: ужасть, как мошка жрет. Ну, я и не стал сидеть на месте, прошелся малость. Вот в этот ручей и пойдет водица. Ручей-то, госпожа Розер, из самого, значится, болота и вытекает. Есть там где-то дырки в чаше этой самой, есть!

-- Может быть, стоит тогда попробовать найти начало ручья и просто расширить его? И вам работы меньше, и не так опасно.

На том и порешили. Заодно увеличили количество работников. Опять же, по настоянию Нолана:

-- Тамочки камень, значится, рубить конечно придется. Только сдается мне, больше там не той каменюки, а землицы, да всякой гнили древесной. От и забило все дырки в чашке. Тута не только эти самые кирки нужны будут, а топоры да лопаты, значится. Ну и рук рабочих поболе.

Отдохнув и набрав еще несколько человек, группа вновь ушла на болото, а я изо всех сил принялась за заготовки. Мало вырастить урожай, нужно еще и суметь сохранить его. Если учесть, что никаких консервных банок здесь не существовало, то вопрос стоял очень остро. Я, как хомяк, тащила в дом все, что обещало безбедную зиму. Тащила и с огорода, и с полей-лугов, и даже с окраины чахлого болотного леса.

Первый бочонок я набила отборными волнушками. Правда меня съели гнус и комарье так, что Леста ставила мне примочки на опухшее лицо. Ближе к концу лета пошли подберезовики и подосиновики. Они появлялись на самой окраине болота, в местах, где между валунами нанесло побольше земли и не было такой уж сырости.

Я понимала, что когда-то этот чахлый лесок был вполне себе здоровым массивом, но вырубка на дрова и отсутствие ухода превратили его вот в это самое убожество. А кислые воды гниющих на болотах растений не давали новым деревьям развиваться нормально. Отсюда все эти жутковатые кривые сосенки и осины. Но я понимала также, что тут поможет только время.

За грибами я ходила с местными женщинами, вызывая недоуменные взгляды. Но Леста была стара, у Норы не слишком хорошее зрение, как выяснилось. А грибы – хороший заменитель мясного белка. Так что низки грибов висели во всех доступных местах, по комнатам башни, сарайкам и просто под навесом.

Зелень я также сушила. Укроп и петрушка, базилик и тмин, разное другое. С чаем уже было чуть сложнее: требовался процесс ферментации, а для этого листья приходилось перетирать в ладонях. Разумеется, ладони постоянно были окрашены в разные оттенки зеленого, рыжего и желтого. Леста хмурилась и бурчала. Зато мешочки с чайными смесями поражали своим разнообразием.

Из-за болот воздух имел повышенную влажность, и хранить все это добро приходилось в той самой полуподвальной кухне. За счет того, что там ежедневно и не один раз разводили огонь, это было самое сухое место в доме.

В погребе, который отстоял от башни метров на двадцать и представлял собою вырытую в холме нору, появились первые бочонки с солеными огурчиками.

Предварительно, конечно, пришлось вычистить нору, вынести все сгнившие за это время деревянные ящики, сменить полки, дверь-люк в сам погреб и замок на двери. Все покрыли толстым слоем свежей извести. Сделано это было вовсе не для красоты. Побелкой удалось изгнать из погреба большую часть мокриц и прочих мерзких многоножек, да и воздух стал посуше. Теперь здесь пахло смородиновым листом и хреном, стояли первые «запаянные» воском горшки с сушеными овощами, пустые ящики дожидались картофеля и морковки.

Очень радовали горшки с крупной красной фасолью. Горох был мелковат и не слишком уродился, а вот фасоль выросла просто отменная. Я всыпала в каждый горшок по горсти золы: это убережет от шашеля. Просто перед употреблением придется тщательно промывать зерна, но это не так и сложно. А еще я добавила туда по нескольку зубчиков чеснока. Способ старый, но проверенный, лучше перестраховаться. Я прекрасно помнила, как шашель в конце девяностых буквально за месяц сожрал у меня трехлитровую банку фасоли.

Я даже рискнула залить воском пару горшков томатов в собственном соку. Надо будет проверить, приживется ли такой способ хранения. С аджикой было значительно проще – чеснок не даст запасам испортиться.

С сушкой овощей возникали проблемы. Слишком большая влажность воздуха несколько раз приводила к появлению плесени. В конце концов я стала делать так: первый этап сушки проходил в печи или над нею. Выпаривая изрядную часть влаги, я предохраняла продукты от закисания. Проблемно было то, что возможность регулировать температуру практически отсутствовала. Пару раз я портила готовые овощи, когда печь была слишком горячей. Это было очень обидно!