Наследница старой башни

Опираясь на полученные от Элли сведения, я аккуратно задавала вопросы то Лесте, то Норе и со временем кое-что узнала о покойном муже.

***

Жульф фон Розер вел совершенно обычную жизнь: занимался землями, присутствовал на крестьянских разбирательствах, верша правосудие. В своих владениях он был верховной властью. И, разумеется, имел любовниц среди селянок, которых периодически менял. Впрочем, по местным меркам это было почти нормально, тем более, что потом он давал за надоевшей женщиной приличное приданое. Так что они выходили замуж и спокойно жили дальше. Более того, попасть к нему в любовницы было очень даже выгодно.

Он мог стать отцом кучи бастардов, если бы не одно «но»: одну из дам еще в самом начале своей удобной и веселой жизни он поймал на связи с другим. Она первая родила ребенка. С тех пор все дети оставались в деревне. По отзывам крестьян, господин Розер был не из самых плохих хозяев. Да и к женщинам своим относился весьма прилично, так что соблазнить барона мечтали многие девицы.

Изменения в характере покойного барона начались еще до дня его свадьбы. После сватовства и подписания бумаг Жульф фон Розер успешно наградил и отпустил последнюю свою девицу и перестал наезжать в поисках новых «впечатлений».

Когда ему приходилось вершить суд, что было обязательным правилом и по королевскому указу происходило не реже раза в месяц, был рассеян, улыбчив и очень снисходителен. Даже помиловал и не изгнал с земель браконьера, который признал вину и покаялся, что хотел, продав оленя, сделать подарок своей невесте. Раньше за такое грозил десяток плетей и приказ покинуть баронство немедленно.

В общем, в городе и селах с любопытством ожидали новую баронессу, не предвидя для себя худого. Конечно, сплетничали, но вполне дружелюбно.

Гром грянул сразу после свадьбы: молодой муж устроил дикий скандал и принялся пить. Вскоре завел себе любовницу в городе и приставил для охраны к ней собственных солдат. Говорят, девице даже на рынок и в храм Господа запрещалось ходить без сопровождения. Барон почти перестал интересоваться землями и на суд частенько приходил, будучи сильно навеселе.

Зато привечал семью своего двоюродного брата Варуша, был имянарекателем* для двух его дочерей, дарил девочкам платья и украшения и даже оплатил пристройку к их городскому дому. Почтительно относился к невестке, жене Варуша, госпоже Белинде. Ругаясь с женой, что делал барон регулярно и не всегда приватно, он постоянно ставил госпожу Белинду в пример.

О том, что и как случилось с невестой, а потом и женой барона, юной баронессой Любавой фон Розер, сплетничали много. Кто говорил, что он поймал ее прямо в день свадьбы целующейся с другим, кто говорил, что она не сохранила девственность и этим вызвала гнев мужа, кто утверждал, что от баронессы так воняет, что барон не может исполнить свой супружеский долг. В общем, народ развлекался, как мог.

Факт остается фактом: беременности все не было, а через два-три месяца после свадьбы барон завел новую пассию, только уже не в деревне, а в городке. И ее бастарда признал сразу же после рождения. Мать умерла, отец забрал девочку в замок и заботился о ней.

Весьма своеобразно, надо сказать, заботился. Нанял кормилицу и няньку, роскошно одевал и примерно с года брал малышку с собой по гостям, в отличие от запертой дома жены. Он как бы хвастался ребенком и её дорогими нарядами. Только вот дома девочкой не занимался совсем и даже видел ее не каждую неделю.

Все это я предполагала и раньше, самым интригующим было то, что никому не было известно, что произошло на самом деле. Даже Лесте юная баронесса не рассказала, чем недоволен муж. Точнее, Леста знала, что он недоволен всем и сразу, что находит барон у своей жены множество недостатков и любит попрекать ее маленьким приданым, но вот первопричину этой озлобленности, ту самую точку отсчета, прежняя Любава хранила в тайне.

А я здраво рассудила, что теперь все это уже и не важно. Что было, то быльем поросло. Для меня важнее было наше общее «здесь и сейчас».

Тогда я еще даже не подозревала, как я ошибалась.

***

Группа под предводительством Нолана отсутствовала больше двух недель, но вернулись они с победой:

-- Значится, недалеко от того самого места и нашлась точка нужная. Сперва-то я даже засомневался, но там спуск вниз резкий, этакий обрыв небольшой. И местность, значится, дальше понижается. А с самой этой стены, значится, и бежит водица. Местами просто сочится, навроде как бы капели, а местами прямо течет. И эти ручейки объединяются внизу и дальше уже один ручей убегает. От мы тамочки, значится, и стали долбить.

Оно, конечно, первые дни камня не было. Все дерен, да корни сплетенные. Там и топоры, и лопаты пригодились. Дня через три только до камня дошли. Пласты-то все мокрые да тяжелые. Кусок, значится, мы здоровущий расчистили, и стало там этакую впадину в камне видать. Вот в нее и врубались.

-- Тяжело было? – я спрашивала не просто так. Нолан, пришедший с рассказом, был изрядно искусан.