Наследница старца Зосимы

Ольга некоторое время продолжала идти рядом с Зосей. Когда они остались лишь вдвоём, она вдруг спросила:

— Отчего ты сегодня молчала, Зося? Это ведь — «твоя тема»! И почему ты — грустная?

Зося ответила:

— Я не видела эту картину Крамского.

— Вот уж, сударыня моя, нашла из-за чего печалиться!

Не знать что-либо — это вовсе не стыдно! Печально — это не хотеть знать, не хотеть учиться!

Давай в свободные от учёбы дни поедем в Москву и сходим в Третьяковскую галерею! Я для всех наших, желающих поехать, куплю билеты.

— Это же так дорого!. Мне каждый раз представляется, скольким людям на такие деньги можно было бы помочь... даже хоть в твоём детском приюте, и стыдно становится на себя тратить.

— Ну ведь не хлебом единым человек жить должен! Картины, книги — для того и создаются, чтобы и для души у людей пища тоже была!

Ну вот что: раз Москва у нас пока откладывается, то тогда прямо сейчас пойдём ко мне, я тебе покажу фотографию этой картины.

Они пришли к Ольге домой.

Зося долго разглядывала раскрашенную фотографическую репродукцию картины Крамского. Облик Иисуса не мог оставить равнодушной.

— Да, в этой картине словно все думы о нынешнем времени нашли выражение. Такие сила и трагизм!

Картина — замечательная! Возле неё многие люди о своём жизненном пути, о своём выборе того, для чего и как жить, — задуматься могут. Хотят ли и готовы ли они жертвовать собой ради других людей? Способны ли на подвиг духовный?

Потом они пили чай. Ольга показывала журналы о современном искусстве.

Они говорили ещё о многом.

Ольга рассказала, что сама брала уроки живописи и увлекалась рисованием.

Потом она даже показала свои работы.

Зосе они очень понравились:

— Ты так здорово рисуешь! Ты ведь могла бы стать художником!

— Да, и рисую, и писательством ещё увлекалась. Но когда задумалась о том, где больше пользы людям смогу принести, то выбрала медицину. Если в художественном творчестве или литературе реальную пользу обществу приносят лишь настоящие гении, то в медицине даже просто сестра милосердия — это жизнь, посвящённая добру! Разве не так?

— Так.

Потом Ольга немного рассказала о своём увлечении «толстовством», о своих попытках следовать этому учению в жизни.

— Под влиянием Льва Николаевича Толстого я попробовала заняться улучшением положения крестьян. Преуспела не слишком. Всё это — не моё оказалось.

Наверное, можно заставлять себя заниматься тем, что тебе не приносит удовлетворения, — но лишь только потому, что это хорошо, правильно... Но я так не смогла. Жизнь в деревне мне стала скучна. Надеюсь, что от моих преобразований там хоть какая-то польза для людей осталась. Школа для детишек пока работает. Правда, там всего двенадцать учеников разного возраста. Больше никому это оказалось не нужно. А преподаёт там безнадёжно влюблённый в меня учитель. Только поэтому всё это ещё не развалилось.

Когда я уехала из деревни, то стала брать уроки живописи. Рисовать мне очень нравилось. И сейчас нравится.

— А я мало про искусство знаю. У меня отец доктором был, и под его руководством — целая больница. Вот я в этой больнице и росла.

А ещё в монастыре нашем старец был — Зосима.

— Как у Достоевского?

— Да, похоже... Наверное, когда гениальные люди что-то описывают или изображают, то Бог им помогает постепенно увидеть все оттенки Истины.

А потом меня обучал многому ученик старца о. Александр. Он — человек образованный, много книг выписывал для библиотеки монастырской. Мне он давал читать то, что считал важным для меня. А ещё он немного записывал рассказы старца Зосимы, слова его... Он мне отдал эти записи. Нынешним летом я отпечатала. Если когда- нибудь захочешь, то принесу тебе прочитать. Может быть, ты тоже книгу напишешь, как Толстой или Достоевский?

— Нет, даже пытаться не стану. Надо — гением быть, чтобы книги писать! А я — не гений, а так — не совсем бездарность!

* * *

Теперь Ольга и Зося много времени проводили вместе.

Ольга рассказывала Зосе об интересных художниках и писателях, о новых течениях в искусстве. Она давала Зосе читать книги и журналы из своей библиотеки.

Для Зоси приоткрылась ещё одна яркая грань мира, в которой по-особому прекрасно преломлялся Божий Свет, — словно луч солнечный высвечивал на время что-то важное для людей.

Но не все знаменитые картины производили хорошее впечатление на Зосю. Она, не смущаясь, искренне рассказывала Ольге своё понимание сути увиденного.

Ольге нравились эта прямота и честность в суждениях Зоси. Ведь большинство людей вокруг — всего лишь следовало модным веяниям, почерпнутым из журналов и разговоров...

Иногда Зося в беседах с Ольгой осторожно касалась самых сокровенных тем: о Боге, о Силе Святого Духа. Она находила в Ольге внимательного слушателя.

Ольга не была глубоко религиозна, но ей это было интересно.

Она задумывалась о смысле жизни человека и пробовала искать этот смысл.

Беседы с Зосей об этом ей были важны ещё и по причине возможности высказать вслух свои размышления:

— Для чего всё здесь с нами происходит? Для чего — вся наша жизнь? Для чего — радости и печали, взлёты и падения? Творчество, например, — для чего?