Наследница тамплиеров

Анюта уложила Феденьку и уселась перед телевизором. Не так много выпадало ей спокойных минут, чтобы просто посидеть без суеты и лишних мыслей.

На экране был американский дом, светлый и просторный, не то что квартирка, окна которой выходили в мрачный переулок. По экрану ходили улыбчивые американские женщины и плечистые американские мужчины, у каждого на лбу было написано: «Надежен, как каменная стена». На полу и в саду играли чистенькие, жизнерадостные и беспроблемные дети, с которыми не случалось двухдневного запора, как недавно у Феденьки.

Анюте хотелось в этот мир. Сюжет сериала ее не интересовал, она просто наслаждалась картинками.

Одновременно она занималась арифметикой.

Двухеврики стали размножаться чаще, в день появлялось по шесть, а то и по восемь новеньких монет. Как это у них получалось — Анюта думать не желала. Но если в день прибавляется целых шестнадцать евро, то в месяц вообще образуется гигантская сумма — четыреста восемьдесят евро, а в два месяца — чуть ли не тысяча! Очень приятно думать, что сделать с такими деньгами…

Деньги в Анютиной голове были увязаны с возвращением Виталика. И она при мысли, что беглый муж увидит ее нарядную, со свежим маникюром, только что из парикмахерской и с брюликами в ушах, испытывала сладкое волнение.

Завибрировал мобильник. Анюта поднесла аппарат к уху и услышала странные вопли с другой планеты. Звонила Леся, причем звонила из какой-то глуши, ревела в три ручья и, кажется, просилась в гости.

Анюта попыталась отказать, но подружка была невменяема.

Она ждала Лесю минут сорок, уже стала носом клевать. Когда подружка заявилась, первым делом потребовала в долг триста рублей. Оказалось — ехала на «бомбиле», да и с «бомбилой» повезло — в такое время их на шоссе редко встретишь.

Анюта, конечно, дала деньги, Леся спустилась вниз, заплатила шоферу, вернулась и начала бурно рассказывать свои похождения с самого начала. Анюта ничего не поняла — какие лошади, какой лимонад, какая Берладка и какой идиот-братец?

А было вот что. На берегу Берладки Аскольд чмокнул Лесю в щеку — как бы от избытка чувств. Крышу у девушки снесло напрочь.

Когда они вернулись на конюшню, Лео и Митенька отсутствовали — поехали прокатиться. Зато ждали новые гости — еще одна семья с детьми-подростками, и Аскольд, согнав Лесю с вороного мерина, занялся новыми клиентами. Она издали следила за ним, а в мечтах уже ехала в загс, причем шлейф белого платья накрывал конский круп и волочился по земле.

Лео и Митенька вернулись. Кузен был сердит — на тряской рыси он, не сразу поняв, как всадник должен облегчаться, кое-что себе отбил. Лео же была довольна и весела. Прадед, полагая отдать ее замуж за мужчину из старой и богатой семьи с правильными традициями, аристократа в таком немыслимом поколении, что уже давно нет нужды корчить из себя знатную особу, охотно давал деньги на уроки верховой езды и дорогое снаряжение.

Не желая больше оставаться на конюшне, Митенька позвал кузину в «ауди». Но она отказалась ехать домой. Ей хотелось остаться до вечера. Слово за слово — Митенька, оплатив ее конную прогулку, усадил Лео в «ауди», и они уехали, Леся осталась. Она проторчала во дворе усадьбы шесть часов, издали любуясь Аскольдом. Добрая Таисья Артуровна покормила ее, однако остаться ночевать не предложила. Потом Ричард Арнольдович сообщил, что по выходным последний автобус на Протасов уходит в семь вечера, так что нужно торопиться.

Аскольд и Милана были заняты — приехали серьезные клиенты на двух машинах и пожелали двухчасовой гонки по лесной трассе. Аскольд успел лишь наскоро попрощаться и еще раз чмокнуть в щеку. Надя и Таисья Артуровна готовили гостевые комнаты, протирали полы, меняли постельное белье. Они пригласили Лесю бывать почаще и на том с ней расстались. Пришлось идти к автобусу в одиночестве. До остановки было около километра, Леся успела на автобус, но, как выяснилось, не на тот — ее повезли мимо Сакрая куда-то в сторону Бережинки. Замечтавшись, она не сразу поняла, что произошло.

Где она потом блуждала — осталось мрачной и слезоточивой тайной. Анюта, плохо знавшая окрестности Протасова, поскольку они не вписывались в ее картину мироздания, так и не поняла ее маршрута. Поняла только, что подружка основательно заблудилась, а автобусы субботним вечером отчего-то вообще не ходили. В довершение беды новые леггинсы во время конной прогулки треснули промеж ног, да так, что Леся самостоятельно бы не справилась с починкой.

Но зато Леся, отпившись горячим чаем, сообщила, что выходит замуж. И так расписала жениха, что Анюта впала в недоумение: не мог этот прекрасный блондин клюнуть на Лесю!

А Леся вспоминала два поцелуя, и в голове у нее делался кавардак. Это же были первые в ее жизни мужские поцелуи!

Она осталась ночевать у Анюты, потом провела у нее все утро, потом наконец соблаговолила позвонить родителям и ушла выслушивать заунывный родительский бред.

Анюта же, выпроводив ее, полезла в духовку — смотреть, сколько монет прибавилось.

А не прибавилось ни одной!