Наследница врага

- Еще как! – Кароль снял ножны с саблей, отставляя их от греха подальше к самой двери, и, размахивая свернутым вдвое ремнем, направился к девице. Глаза успели привыкнуть к темноте, он видел, что София, выставив вперед небольшой кинжал, приставными шажками перемещается за спинку кровати. Кароль не собирался пороть насмешницу, но мстительно желал, чтобы и она испытала панический ужас, как он несколько мгновений назад.

- Задирай подол, - хмыкнул он.

- Поймай! – в дерзком вызове ни капли страха. «Чертова девка!»

- Сюда иди! – заревел Кароль, бросаясь вперед. Они закружили, огибая вросшую в пол посередине комнаты большую кровать.

«Нельзя допустить ее к двери, а то опять убежит. Может сделать рывок через ложе? Широко, не допрыгну».

- Ну, что же ты, Кароль, не догоняешь. Устал? – и опять заливистый колокольчик смеха.

«Может ее все-таки выдрать?» Погоня вокруг кровати продолжилась, девчонка была ловкой, слишком ловкой, а нога, отбитая ею, начала надсадно ныть. Кароль стал прихрамывать. Выбившись из сил, он устало примостился на кровать.

- Устал? – уже без всякой иронии встревоженно спросила София.

- Есть немного.

Девушка вдруг сама подошла и села к нему на колени, обняв за шею.

- Так хватит бегать, спать давай, - он почувствовали сладкий вкус девичьих губ. Красавица ластилась, как кошечка.

- Спать у тебя, вот на этой кровати?

- Другой у меня нет, - делано вздохнула Софийка.

- И ты меня не ударишь сейчас между ног и не придушишь подушкой? – подозрение не покидало.

- Нет, люби меня, как обещал, - робко прошептала она в самое ухо. У Кароля побежали мурашки.

- Зачем тогда гоняла? – улыбнулся он, и так зная ответ.

- Чтобы заслужил.

- А я заслужил?

- Да.

И опять горячий поцелуй: она целовала его так, как еще недавно он ее на вершине башни – отчаянно, страстно, смело. «Быстро учится!» Жупан и порты полетели куда-то в темноту. Пара сплелась в горячих объятьях. София то робела, слегка отстраняясь, то, пересиливая себя, отдавалась нескромным ласкам мужских рук. «А ведь у меня девственниц еще не было, а если не получится?» Вот зачем эта глупая мысль прилетела так не вовремя? И ничего не получилось. «Смотри, не промахнись», - вспомнились напутственные слова старухи. «Сглазила ведьма!» Кароль раздосадовано откинулся на подушку.

- Ты чего? – не поняла София. – Я что-то не так сделала?

- Ты не причем. Бабы у меня давно не было, а девки так и совсем никогда… отошло отчего-то.

- И не придет? – опавшим голосом спросила София.

- Не знаю, - Кароль чувствовал, как горят щеки и шея.

- Все пропало, все пропало! – девушка уткнулась лицом в подушку и отчаянно зарыдала.

- Софийка, ты чего? Что пропало-то? – Кароль потеребил ее за плечо.

- Все пропало… теперь мне к болотникам идти, а это так… жутко и больно, когда тебя на части рвут… а я не хочу, - и опять рыдания.

- К каким болотникам? Зачем тебе к болотникам? Да прекрати ты убиваться! Объяснить можешь?

- Самоубийство грех, это если с башни спрыгнуть, а если болотники съедят, так может Бог простит, не сама же на себя руки наложила…

- Ты что такое болтаешь?! – Кароль резким движением повернул девчонку к себе. – Говори!

- Я в монастырь хочу, ты моей последней надеждой был. Варварка, подруга моя, хромая от рождения да бесприданница, уже там, в послушницах. Весточку прислала, хорошо там - тихо, сытно, в мире и любви живут. Я туда хочу.

Кароль никак не мог разобраться: при чем здесь он, болотники, монастырь. Все валилось в какую-то жуткую кучу.

- Давай по порядку, - взмолился он.

- Замуж меня хотят отдать, жених нашелся, без приданого готов взять, - отрешенным холодным тоном начала София. – С того берега люди приезжали, как вы на постой попросились, отец не смог отказать, впустил… Он не хотел, правда. Ты уж своему гетману про то не сказывай.

- Ладно не стану, - усмехнулся Кароль, про-то, что хозяин якшается с мятежниками, он и так догадывался.

- Это он сейчас прячет меня, когда уж не надо, а тогда велел выйти, гостям прислужить, мол, очень важная птица к нам залетела. А старый гость давай сына своего за меня сватать.

- Так чего ж плохого?

- Чего плохого?! Да он блажной у него, сильно блажной… Сидел слюнявый такой и в потолок смотрел. Да смириться-то с этим можно, муж в испытание жене дается. Только для греха я им нужна, понимаешь? Старик этот высоко метит, очень высоко, - Софийка быстро зашептала, тревожно оглядываясь, словно кто-то за стеной прислушивался к ее речи, - не могу тебе сказать куда, но ему здоровый наследник нужен, а жена его старая и родить больше не может, и развестись с ней ему нельзя. За женой его сильный род стоит, не даст. Вот он и решил женить на мне сына-дурачка, а на ложе брачное самому лечь, чтобы я ему сына родила. И он, не стесняясь, об том отцу сказал, а я под дверью все слышала. А отец меня продал, согласился, ему на меня наплевать. Стыд какой, ведь все об этом знать будут, это еще хуже, чем с тобой вот здесь миловаться. Там за спиной насмехаться станут, а может и плевать вслед. Не хочу я так!

- А отец жениха – князь Мирослав Крушина?

- Откуда ты знаешь? – напряглась София.