Наследница врага

А очи у нее и вправду голубые… а может серые… они такие же как у Кароля, сразу и не разберешь… а теперь они полны слез. Вот одна слезинка уже катится по щеке, за ней вторая.

И Кароль все понял, София не брезгует им, не презирает, она спасает его, кидает под ноги девичью честь ради того, чтобы он жил. Ей известно, что король Игнац делает с теми, кто осмеливается нарушить его запрет - варит в котле или закапывает живьем. Веселый королек у них. Она пытается защитить любимого… любимого? Может она все же любит?

- Иди сюда, - прошептал он, и девушка кинулась к нему на шею.

Отряд уходил на север. Позади замок Луговых становился все меньше и меньше, грозя скоро совсем исчезнуть из виду. Кароль надеялся, что София выйдет на крепостной гребень проститься, но она так и не появилась. Напрасно он постоянно оглядывался, крепостная стена оставалась пустой. Рядом в полголоса Ярек с Милошем потешались над его ссадиной на носу. Пану гетману пришлось соврать, что он пьяным упал на лестнице. Теперь это вызывало у молокососов приступы остроумия, да плевать! Раздосадованный Кароль ехал, погруженным в свои мысли.

- Пан гетман, - к нему подъехал надутый Юрась, - вам конюх ихний передал, - буркнул он, протягивая небольшой сверток.

Кароль неохотно взял неведомый подарок.

- И что этому конюху было нужно?

- Не знаю, - огрызнулся парень.

- Я крепко выпил и упал на лестнице, проспал на полу до утра, - снова повторил хозяин легенду.

Вот зачем надо оправдываться перед холопом, но отчего-то Каролю хотелось, чтобы Юраська не думал о нем дурно.

- Воля ваша, пан, - поклонился Юрась, отъезжая.

Кароль развернул тряпичный сверток. Там лежал серебряный ковчежец-ладанка на тонком кожаном шнурке. На передней поверхности Богородица склонилась над крошечным Богомладенцем, на обратной Георгий Победоносец пронзал змея копьем. Кароль знал местный обычай: такие ладанки жены дарили мужьям в боевые походы, чтобы те воротились живыми домой. Поцеловав подарок, он повесил его на шею и последний раз оборотился к замку. Толи ему почудилось, толи действительно на вершине стояла София.

«Бедная наивная девчонка, плешивый Крушина никогда не откажется от тебя красавицы, даже если ты окажешься не только порченной, но даже брюхатой... Но ты не бойся, Софийка, я не пущу его к тебе на этот берег. Я не могу жить с тобой, так я умру за тебя».

Впереди, отражая в холодных водах хмурое ноябрьское небо, спешила к далекому Закатному морю могучая Лада.

Глава III. София и новая жизнь

1

«Вот как ему не совестно, ведь обещал?! – Софийка шла по темному коридору на мягких ногах. – Ни одну бабу не обрюхатил, ни одного байстрюка нет - хвастун, врун несчастный! – панночка вытерла набежавшую слезу. - Может у баб и нет, а у меня вот теперь есть… подарочек от гетмана. Что делать-то теперь?» А она все надеялась, что почудилось, что обойдется. Не обошлось!

- Отцу сознаваться идешь? – откуда-то из мрака вынырнула бабка Иванка.

- Иду, скоро живот попрет, уж не утаишь. Напророчила ты мне, что жизнь изменится, вот она и изменилась, только как жить-то теперь? – София обреченно вздохнула. – Что теперь с деткой моей будет?

- Зайди ко мне, погляжу на тебя, - и не дожидаясь ответа девушки, старуха потянула ее за рукав.

В комнате у Иванки полно травок, они или пучками свисают с потолка, или истолчены до пыли и разложены по холщовым мешочкам. В воздухе стоит пряный аромат. София любила бывать здесь, она подолгу слушала рассказы Иванки о том, как готовить снадобья, как заставить - лист, цвет, корень отдать целебные силы людям. Иногда девушка царапала на бересте уж очень мудреный состав (дорогую бумагу отец ей никогда не давал). Она мечтала, как Иванка, познать все премудрости целительства. Батька Азар бранился, мол, бесовское это все, только стоило прихватить поясницу или загудеть зубам, как пан Луговой мчался к теще, позабыв все свои обличительные речи. «В исцелении нет греха, то Богу угодно. Дураков не слушай», - ворчала Иванка, радуясь вниманию названной внучки.

Но теперь Софийке было не до травок. Одно дело согрешить, чтобы протоптать дорогу в монастырь, совсем другое - народить дитя без венчания, на позор пред крестьянами и шляхтой-соседями. Да и как отец поступит с приплодом, дозволит ли Софии воспитывать свое чадо? Страх едкой отравой разливался по венам.

- О, так у тебя здесь не один, - бабка поводила морщинистой рукой поверх живота.

- Как не один?! – обмерла София.

- Двойня, два сердца бьется.

- Мальчики? – с надеждой спросила будущая мать.

- Нет, девчонки, красавицы будут, - Иванка улыбнулась, показывая крепкие зубы.

- Да что ж за пан ящерка-то такой? Ладно бы мальчонку мне оставил, может отец бы и смирился, так нет же, девками меня одарил. Вот уж непутевый! А может все же мальчики?

- Нет, - покачала головой старуха, - точно девки.

София погладила живот. Она злилась на Кароля, упрекала его, бранила и ужасно тосковала.

- Ладно, пойду я, отцу сказывать, уж решилась, - девушка направилась к двери.