Наследница врага

Вначале Крушина не рассматривал Рыгорку серьезным противником, презрительно именуя армию соперника толпой оборванцев. Да они и были толпой: нападали большой лавиной, числом пытаясь переломить ход сражения, и так же скопом бежали, сверкая пятками, спасаясь от умелых всадников Крушины или Игнаца. Но с появлением опытного воина Каменецкого, ситуация резко стала меняться. Кароль ограничил пьянство, ввел жесткую дисциплину, прекратил мародерство и грабежи местного населения, запретил добивать раненых врагов, разрешив родне забирать их на излечение. В бою действовал больше хитростью, редко вступал в открытые схватки, предпочитая засады. Крушина десять раз пожалел, что в тот злополучный день, когда Каменецкий появился на его пороге, не приказал прикончить бывшего крульского гетмана. Не считаться с Рыгоркой уже не получалось.

Старейшины предложили завершить спор мирно на Большом Ладском Кругу. В начале марта по талому почерневшему снегу в Княженец, самый крупный город Правобережной Ладии, стали съезжаться все претенденты и главы родов – решить, где и когда собирать Круг. Перед началом съезда был намечен совместный молебен в соборе Премудрости Божией.

Крушина и Рыгорка появились на Соборной площади одновременно. Мирослав Крушина важно шествовал впереди своего клана. Моложавый старик, стройный, подтянутый, с тонкими аристократичными чертами лица, горделиво вздернутым подбородком; седые волосы, вопреки местной традиции коротко стричься, развевались по плечи, пышные белые усы свисали до самой груди. Алый контуш слепил глаза обилием драгоценных камней и вышивки, обвивал его искусного шитья золотой пояс. «Я не такой как вы», - говорил весь облик Мирослава.

«Эх, зря я из дома свой пояс не захватил, - с сожалением подумал Кароль, - сейчас бы тоже его на Рыгорку нацепили». Господарик проигрывал Крушине и в стати, и в богатстве наряда.

За спиной Крушины, глупо улыбаясь и беспрестанно мотая головой, шел его сынок. Рядом семенила брюхатая невестка: молодая хорошенькая панночка, с добродушным детским личиком, занявшая место строптивой Софии. «Плачется ли она над своей судьбой? – Кароль внимательно разглядывал молодую женщину. – Смотрит наивно, с любопытством, ни тени печали. Наверное, ее статус любовницы тестя не тяготит».

Далее шествовали знатнейшие шляхтичи, поддерживающие Мирослава, их жены и старшие сыновья.

За спиной Рыгорки тоже была большая компания: полковники во главе с Каменецким, шляхтичи всех мастей, казачьи старшины.

Обе колонны приблизились к ступеням собора одновременно. Вот тут и возникла проблема: а кому входить первым? Никто не хотел уступать.

Толпы зевак теснились на крышах домов, деревьях, заборах. Ударить в грязь лицом перед народом – значит уменьшить свои шансы на Кругу. Началось противостояние, грозящее перерасти в резню.

«Вот и примирились, - раздраженно думал Кароль, - а этот баран Крушина не уводит брюхатую, здесь же сейчас жарко будет, затопчут!»

- Давайте жребий бросим! – громко выкрикнул он, пытаясь прекратить разлад.

- Я не унижусь до того, чтобы с этим мужиком жребий метать, - высокомерно бросил Мирослав, - я не прогибаюсь под каждым, как ты, Каменецкий.

В стане Крушины раздались смешки.

- Смотри, пан, не переломись, - громко выкрикнули из-за спины Кароля, - а то сынок без наследников останется!

Ну, конечно, это Яшка Ступица кинулся защищать своего «гетмана».

Крушина побагровел, оба лагеря схватились за рукояти сабель.

- Да уведи ты бабу! – не выдержал Кароль.

- Уводить баб, это ты у нас мастак, - пошутил Рыгорка.

Опять нервный смех. «Лучше б ты молчал, дурень!» Кароль никак не мог придумать, как остановить этих петухов. И тут на ступенях собора неизвестно откуда появились женщина и ребенок.

- Милосердные господари, помогите нам! - громко выкрикнула хрупкая незнакомка, и все взгляды сразу устремились на нее. Женщина была неопределенного возраста, сильно исхудавшая, в грязном рубище нищенки. Рядом стояла маленькая девочка, в отличие от женщины чистенько одетая. Вымытая белокурая головка, тоненькая косичка, длиннополая беленая рубаха, с вышивкой по краю - милый ангел, если бы не уродливые красные волдыри и язвы по всему лицу, шее и открытым по локоть рукам. Эти пятна и заставили толпу ахнуть и отпрянуть в испуге. «Кровавка, кровавка», - полетело по толпе.

- Кто ее пропустил?! – завизжал один из людей Крушины.

- Господарики, милые, в вас же течет кровь Старого Рыгора, - с завыванием продолжила женщина, - он умел исцелять от кровавки наложением рук. Если душа невинная, то истинный господарь сможет ее исцелить. Моя дочь мала, еще даже у исповеди не была, грехов на ней нет, исцелите ее, прошу вас! – мать упала на колени, попеременно глядя то на Крушину, то на Рыгорку. – Коснитесь моей дочери, умоляю!

- Пошла прочь! Выгоните ее! – прохрипел Мирослав.

Но никто не решался подойти к больной. Установилась давящая тишина, толпа ждала.

- Мне не надо ничего доказывать, - скрестил руки на груди Крушина. - Россказни про исцеления Старым Рыгором – враки. Я не помню такого.

- Врешь, было! – заорали откуда-то с крыши.