Наследница врага

- Я и не боюсь! Яша, предупреди наших на всякий случай – где я, - шепнул Кароль Ступице.

- Пан гетман, может не ходить. Не доверяю я этим.

- Да нет, схожу - полюбопытствую.

Кароль шагнул в резные ворота хоромов Елисея Черного.

[1] Подол (посад) – торгово-ремесленная часть города.

[2] Златарь – ювелир.

Внутри оказался широкий замощенный досками двор. Он был полон воинов: кто-то сидел в теньке, привалившись спиной к забору, кто-то дремал на вынесенных лавках, некоторые с явным нетерпением поглядывали в сторону глинобитных печей, на которых под открытым небом холопки готовили еду. «Зачем ему сейчас столько ратников? К чему готовится?» Кароль, как охотничий пес, осторожно принюхивался к обстановке. «Я ему зачем? Прирезать по-тихому желает? Так можно было и в переулке без свидетелей».

- Заходи, заходи, - Елисей вел его к сеням. – Выпьем, посидим.

Кароль никогда не был в деревянных дворцах. Маленькие клети с узкими переходами, низкие притолоки, заставляющие беспрестанно наклонять голову. «Зимой, наверное, тепло, но тесновато, простора нет». В самой большой комнате, а по меркам Красного замка Каменецкого одной из самых маленьких, стоял накрытый яствами стол: на деревянном блюде дымилось жаркое, рядом примостился золотистый каравай, запаренная репа с медом, только-что выловленные из бочки крутобокие моченые яблочки (и это в июне!). За столом уже сидел незнакомый Каролю мужчина лет сорока с небольшим: худой, сутулый, с впалой грудью и слегка вывернутыми вперед острыми плечами. Мелкие черты лица, реденькая бородка, бегающий взгляд светло-серых глаз - делали его похожим на хорька. При появлении Черного и Каменецкого незнакомец неловко поднялся, кланяясь сначала Елисею, потом Каролю.

- Знакомься, князь Каменецкий, это старейшина древов Никифор Кучка, брат моего покойного зятя. Садись, князь, гостем будешь.

Кароль присел на резную лавку, но к угощениям притрагиваться не спешил.

- Ешь. Или боишься – отравим? - подмигнул Елисей гостю.

Узким ножом он отрезал большой кусок мяса, отщипнув мягкое распаренное волокно, демонстративно положил себе в рот, остальное Каролю в тарелку.

- Эй, Олеська, выпить гостям неси!

Из соседней двери выпорхнула хорошенькая молодая женщина: среднего роста, чернобровая и темноволосая, что редкость для этих мест, небольшой вздернутый носик, на щечках играл румянец смущения. А подержаться здесь действительно было за что: пышная грудь выпирала даже через просторную ладскую рубаху. Дочь старейшины, скромно опустив глаза, проплыла мимо Кароля, выставляя на стол запотевшие крынки.

- Хороша ли моя дочь, князь? – хитро прищурился Елисей, отчего морщины в уголках глаз стали еще резче.

- Почтенную пани Господь красотой не обделил, - махнул головой Кароль.

- Не обделил, это точно, - подал голос Кучка, - самая красивая баба в Ладии, - энергично замахал он жидкой бородкой.

Женщина совсем раскраснелась под мужскими взглядами.

- Дозвольте, я пойду, батюшка, - пропела она.

- Дозволяю, ступай, - мягко улыбнулся дочери Черный.

Олеська, кинув на Кароля быстрый игривый взгляд, покачивая бедрами пошла к двери.

- Загрустила моя голубка во вдовицах, - с легкой грустью проводил ее Елисей.

«Неужто хочет через меня с Рыгоркой о браке договориться? - Кароль терялся в предположениях, - Этак бесстыже дочь выставлять можно только перед сватами».

- А знаешь ли ты, князь, что народ не желает ждать осени и Круг соберется здесь в Княженце на русальей неделе?

- На русальей неделе? – эхом повторил Кароль, округляя глаза. – Так это уже через седмицу[1].

- А что ж тебе господарик Рыгорка не сказал?

«Так вот зачем он в Княженец пожаловал, видать, один я и не знаю».

- Он мне не господарь, в ссоре я с ним, - Кароль старался выглядеть спокойным.

Старейшины, довольно улыбаясь, переглянулись.

- Только вот выбор у народа-то невелик, - продолжил Елисей, - или чванливый прелюбодей, совративший невестку, или самозванец-выпивоха. Кого не выбери – все дурным обернется. А? – Черный приподнял левую бровь.

- То пусть народ сам решает, - буркнул Каменецкий.

- Да ты пей, пей. Хочешь кваску студеного? Жара стоит нынче, а поговорить нам нужно на холодную голову.

Кароль отлил из крынки в медный кубок пенящуюся янтарную жидкость, поднес к губам. Квас холодной струей освежил горячее горло.

- Народ решит то, что ему старейшины скажут, - Елисей Черный вдруг поднялся, нависая над столом, карие глаза лихорадочно засверкали. - А мы желаем сильного господаря на троне, зачем нам кого-то искать, если у нас настоящий внук Рыгора имеется. Тебе на троне должно сидеть!

Кубок Каменецкого застыл в руке.

- Я здесь чужак, за мной народ не пойдет, - хрипло ответил Кароль.

- Пойдет. Мы уважали тебя как врага, теперь уважаем как союзника. Из толпы оборванцев сильную армию Рыгорке сколотил, Крушину за пояс заткнул, простой люд не обижаешь. Мой род за тебя встанет, Кучка древов поднимет, а там и другие роды подтянутся. Князь, мы тебе корону деда на голову оденем.

Голос Елисея звучал сладко, заманчиво, но Кароль был уже не в возрасте Мирона и в бескорыстную щедрость не верил.

- Цена? – коротко кинул он.