Наследница врага

- Да сам он во хмелю проболтался, язык за зубами держать не умел, Царствие ему Небесное. Так вот, эта нищенка давай кричать: «Круль Каменец мою дочь исцелил, к руке внука Рыгора приложилась и вылечилась. Смотрите, люди добрые!» И давай девку свою вертеть, рукава ей закатывать. А у девчонки той ни пятнышка, ни волдырика. Ну Крушина заорал, мол, сговор это, и не болела она. Да только девчонку эту многие знали. Шум поднялся. И Кучка этот сутулый, кто б подумал, тебя господарем выкрикнул. Тут в круг Черный вскочил. Нельзя, говорит, распутника в господари. Он, мол, при жене венчанной, мою дочь пытался соблазнить, вот подарками ее задаривал. И цепком золотым перед всеми трясти. Да тут златарь выскочил. Брешешь, говорит, то покойный господарик Рыгорка у меня заказывал, а пан Каменец, дескать, ругал его за траты: «Воины голодные сидят, семьи кормить нечем, а ты полюбовнице безделицы покупаешь». Ну, тут все стали припоминать, как ты гетманом крульским пленных щадил, как крестьян от Рыгоркиных людишек вороватых оберегал. Короче, тебя выкрикнули. А Крушина так зло и говорит: «Выбирайте, выбирайте. Он с того берега может и не вернется». Ну, тут я смекнул, что засады станет делать. Ребят собрал и к бродам. Вот Юраську сумели отбить. Он с бабой своей сначала чуть крулам в лапы не попался, хорошо свернул к замку Луговых, Мирон его оврагами вывел. А потом уже при переправе на них Крушины люди кинулись, да мы отбили. Так вот, - Яков задорно хлопнул себя по колену.

Все разошлись, голоса стихли. Кароль и София остались одни. Господарь Ладии ночевал в обычной избе.

- Как тебе дворец? – подмигнул жене государь.

- Хороший такой дворец, уютный, - улыбнулась София.

- Вот и сбылось твое пророчество - жена ты короля, - муж бережно провел по шелковистым русым волосам. – Страшно?

- Немного, - обняла любимого София.

- Мне тоже, - признался Кароль. – Странное чувство, словно летел с крутой горы вниз, а теперь тебя неведомая сила вверх толкает.

- Ты справишься, пан ящерка. Они вручили корону кому надо.

- Да ну? – Кароль насмешливо поднял бровь.

- Я верю в тебя.

Подтверждением ее слов был горячий долгий поцелуй.

Где-то далеко, в сумерках ночи, при слабой лучине у иконы в Красном замке неистово молилась за своего хозяина старая нянька Боженка:

- Сохрани, Пресвятая Богородица, нашего дитятку в добром здравии, дай ему долгих лет, отврати от кровопролития и всякой скверны. Да прибудет мир в доме его.

 [1] Дощаник – здесь небольшая плоскодонная лодка.

ЭПИЛОГ

Вот-вот начнется Большой Совет, за широким столом в напряженных позах уже сидят старейшины, гетманы обеих берегов, войсковые полковники, епископы. Ждут господаря с митрополитом. Шляхта шумит, спорит, все говорят на повышенных тонах, еще чуть-чуть и с губ начнет срываться брань. В комнате жарко, воздух искрится.

Кароль еще с лестницы слышит истошный крик Черного: «Он против своих не пойдет, увидите, руку на отсечение даю!»

- Шумят чада, - мягко сокрушается митрополит.

- Едят досыта, силушки много, чего ж глотки не драть.

Кароль почтенно распахивает перед старцем дверь, ждет пока митрополит пройдет в зал Совета и займет свое почетное место, и лишь потом неспешной твердой походкой, бросив в дверях тяжелый взгляд поверх голов, входит сам. Знать поспешно вскакивает, ухо режет тишина, никто не решается подать голос. Господарь садится на золоченый трон, можно начинать Совет.

- О чем спорите, почтеннейшие? – Кароль иронично приподнимает бровь.

- Дозволь мне молвить, государь, - первым подает голос сутулый Кучка.

- Говори.

Кароль знает, Никифор Кучка будет убедителен, он всегда заранее готовит речи, начинает издалека, бьет аргументом, за аргументом. Противостоять ему сложно.

- Король Игнац уже год как в могиле, но у крулов все нет мира. И Матей, и Коломан оба объявили себя государями, страна расколота, шляхта грызет друг другу глотки…

- Это ты мне сейчас напоминаешь, думаешь я запамятовал? – с усмешкой на лице прервал его Кароль. – Так я еще не стар, чтобы умом оскудеть.

- Прости, государь, я просто хотел донести это до тех, кто до сих пор дрожит как осиновый лист при слове «крул», - Кучка многозначительно глянул на гетмана Левобережной Ладии Георгия Пыжа.

- Я трусом никогда не был! - сразу завелся Юрась, сотрясая кудрявую  голову.

- Уймись! – осек его Кароль. – Далее, - махнул он Кучке.

- У крулов война, они обескровлены. Два короля – это хуже, чем ни одного. Время идти на Дарницу, отмстить за наших павших, за разоренные земли, показать им, кто здесь хозяин, - Кучка картинно сжал кулаки. – Кровь предков взывает к отмщению!

Часть шляхты одобрительно зашумела.

- Господь сказал – не мсти, - подал голос митрополит.

- Отче, они окрепнут и снова будут нам угрожать. Такого врага под боком опасно иметь, раздавить нужно гадину. Это святая война!

- Святая война – города жечь, поля топтать? - не выдержал и все же влез Юрась. – Живем мирно, чего еще надо?

- Гетман, который войны не хочет – плохой гетман, - усмехнулся Черный, оглаживая седые усы.

- Не тебе судить о моих гетманах! – сверкнул глазами господарь. – На крулов не пойдем.