Наследство

«Сколько же мы плакали, – сказала мать, – у нас просто больше слез не осталось», – она будто извинялась за то, что сейчас не плачет. Судя по ним, плакать они не собирались, выглядели они возбужденными и слегка помешанными. Мы пили кофе, а они, перебивая друг друга, рассказывали, как все происходило, рассказывали взахлеб, с самого начала и до конца. Это все было так тяжело, говорили они, в такой тяжелой ситуации они еще не оказывались. Оса спросила, бывали ли мы когда-то на месте происшествия. Сама она однажды оказалась на месте происшествия первой, тогда произошла автомобильная авария, и водитель – мужчина – потом скончался от травм, там столько крови было, это тогда она поняла, что не переносит вида крови, но зато она организовала собравшихся, она не бездействовала, и каждый помог, чем мог. Сантехники должны были прийти в восемь, и когда они позвонили в дверь, отец пошел открывать, но, судя по всему, на лестнице упал. Споткнулся и упал, а может, у него закружилась голова, и он упал, или у него остановилось сердце, и он упал, точно никто не знал, но отец упал и ударился головой о бетонную стену. В доме было тихо, ни отцовского голоса, ни водопроводчиков, и матери показалось это странным, она встала и увидела, что отец лежит на лестнице, весь в крови, голова неестественно запрокинута, и мать побежала к двери – водопроводчики все звонили. «Я так и открыла им в одних трусах», – сказала она, они с сестрами тихонько засмеялись, и мать снова сказала, что они уже все слезы выплакали, будто просила прощения за этот смех. Они плакали и смеялись, и снова плакали – так она сказала. Мы с Сёреном не смеялись и не плакали, мы с Сёреном находились где-то в другом месте, где-то еще, хотя, вроде бы, мы сидели в той же самой пиццерии и пили кофе.