Наследство

Рассудил шаман, что надобно паразита изничтожить, а то бед может наделать. Решили на древнем тунгусском капище провести ритуал изгнания, только вот, какой именно ритуал нужен, никто не знал. Покамест решили подержать казачков там. На капище энергетика сильная, носители злого паразита уйти оттуда не могли. Но тунгусы – народ человечный, они не просто так месяц казаков мариновали в чуме. На месте капища, точнее совсем рядом с ним, поставили несколько срубов, чтобы хлопцы жить там могли, покуда шаман не придумает, как паразита уничтожить. Так и поселились там кольцовские казаки. Защита, которую капище давало, далеко распространялась, так что казаки могли сами на дичь в тайге вокруг охотиться, но при этом за границы защитные не заходить.

Видать, непростая задача с паразитом-то была. Затянул шаман с ритуалом. Так и жили казаки, потом к ним в поселение тунгуски стали приходить, детишки пошли. Со стороны, так вообще, обыкновенная деревня. Даже попы, бывало, приезжали. Казаки просили им помочь, освободить от паразита, но православная церковь там была бессильна, тунгусы тоже не знали. Так и застряли казаки тут.

Иван тяжело вздохнул, отрезал себе еще мяса, стал жевать, погрузившись в мысли. Воспользовавшись паузой, Никита размышлял: «Вот почему дед здесь оказался. Если тут рядом капище, он наверняка приехал его изучать. Ничего не подозревая, решил тут остаться. А что потом с ним случилось? Как он заразился?».

Хозяин, словно услышал мысли Никиты, встрепенулся и вернулся к рассказу:

– Деду твоему не повезло просто. Не в том месте, не в то время оказался.

Тут же как происходит: вот есть мужик, у него внутри паразит. Сидеть он в нем будет до тех пор, пока у мужика десятым по счету ребенком не родится сын, тогда паразит в ребенка перейдет, а мужик освободится, стало быть, может уехать. Да кто же уедет, наклепав тут десяток детей? Ты сам-то представляешь, каково это, попытаться родить столько детей, чтобы десятый был сыном? Не многим это удавалось, а мой предок, вот, не оплошал.

Иван снова расхохотался, Никита тоже улыбнулся.

– А так, мужики в основном помирали с паразитом внутри, – лицо Ивана опять стало серьезным, – а, как только рядом с мертвым телом оказывался другой мужик, паразит сразу в него переселялся. Вот и получается, что никуда из этого круга не деться и от паразита не избавиться.

А с дедом твоим такая история приключилась. Он, когда в деревню к нам приехал, поздно уж было, все по домам сидели. Он в первую избу зашел, а там как раз Толька, покойник, лежал, его на завтра хоронить собирались. Всех мужиков, кто без паразита, внутрь строго-настрого было запрещено пускать, ну, а дед твой не знал, зашел, и на тебе. А хороший был мужик он, добрая душа.

Иван опять замолчал, предавшись воспоминаниям о Никитином деде.

Сам Никита сидел, уставившись в одну точку, и пытался переварить услышанное. Он не был до конца уверен, что Иван его не разыгрывает. Но на лице хозяина не было и тени усмешки. Если все, что произошло с Никитой за последние дни, реальность, а не галлюцинация, то такое объяснение тоже может быть правдой.

И на него всей своей тяжестью обрушилось понимание: для Никиты нет пути обратно. Он будет вечно тут прозябать, не имея никакой возможности сбежать из проклятой деревни. Иван, наблюдавший за реакцией парня, грустно усмехнулся:

– То-то же, брат. Тебе, как и деду, не свезло…

Глава 16. Осознание

Какое-то время Никита сидел, уронив голову на руки и пытался обуздать снующие в его мозгу мысли. Иван не торопил его, он медленно среза́л с мерзлого куска тонкие пластины мяса, с наслаждением жевал их. Затянувшееся молчание прервала Сонька. Она как мышка прокралась к отцу, прильнула к нему и пролепетала:

– Папочка, Звездочку надо выпустить погулять.

Ее тоненький и нежный голосок выдернул Никиту из тяжких раздумий. Он, суетясь, стал собираться. Иван что-то шепнул девочке, и та снова убежала наверх, а сам хозяин проводил Никиту до двери.

– Ну, брат, бывай. Если с мясом туго будет, заходи, угощу. А вообще, ты себе тоже запасы сделай. Тайга капризная бывает, а в последнее время так вообще плохо с дичью стало.

– Что, в тайге не хватает зверья? – удивленно спросил Никита.

– Представляешь, сколько лет мы уже тут сидим? – с усмешкой ответил Иван. – Всё в округе пожрали.

Со второго этажа раздались маленькие частые шаги и цоканье когтей. Сонька вела на поводке белоснежную пушистую лайку. Пока девочка одевалась, собака нетерпеливо металась от двери к Соньке и обратно. Ивану надоело эта суета перед глазами, и он прикрикнул на лайку: «Сидеть, Звезда!». Та послушно уселась, прижав уши.

– Она папу слушается, – похвасталась девочка.

Все вместе вышли на крыльцо. Сонька со Звездочкой стали играть в догонялки. Когда собака догоняла девочку, та падала в снег, и обе начинали веселую возню. Отец смотрел на это зрелище с такой теплотой и нежностью, что Никите тоже стало хорошо.