Наследство Бабы-Яги

Я застонал от бессилия, понимая, что если Змей по-настоящему разозлиться, он нам устроит развеселую жизнь, даже не принимая истинных размеров.

— Дети, — простонал тот и направился к бочке с водой, — ну, что стоите, начинайте, — и раскрыл три свои пасти, — только боюсь, у вас зубной пасты на все мои зубы не хватит.

В процессе мы все измазались пастой, обрызгались водой, но было весело. Горыныч сверкал начищенными зубами и вроде бы тоже был доволен. Часов в пять по полудню Настя засобиралась домой, и мы проводили ее до поля, где передали под ответственность Прохора.

Глубокой ночью, нас разбудил трехглавый дракон и заговорщически прошептал.

— Не хотите ли полетать, ребятки?

Мы долго терли глаза, не понимая, что хочет от нас Змей, но когда поняли, сон как рукой сняло. Быстро выскочив из кроватей, мы тихо спустились вниз, боясь побеспокоить Понфирия и, выскользнули за дверь. Ночь была темной и безветренной, а небо усеяно мириадами звезд.

— Красота — прошептал я, с сожалением понимая, что мои каникулы подходят к концу и скоро придется возвращаться в город.

С удивлением я обнаружил, что могу прекрасно видеть в темноте, даже без специального заклинания, о чем не преминул сообщить Кощею и топающему рядом Горынычу.

— А ты что хотел, ты будущий Леший, вот способности потихоньку и просыпаются.

— Костя, а у тебя тоже ночное зрение есть? — поинтересовался я. У Змея я даже спрашивать не стал и так все ясно.

— Конечно, куда же мне без него.

Отойдя метров на двести от околицы, Горыныч окутался плотной дымкой и в следующее мгновение перед нами возвышался могучий и грозный Змей. Он присел, пригнувшись к земле, чтобы нам было удобнее на него забраться.

— Садитесь на шеи по краям. Только смотрите, не давите мне, а то сброшу.

Мы устроились верхом на Горыныче, вцепившись руками в боковины гребней на его головах. Сделав пару шагов, огромная махина взвилась ввысь.

— Аа-а! — заверещали мы, на пару с Кощеем.

Черная туша Змея сливалась с темнотой ночи, поднимаясь все выше и выше, вызывая в нас смесь восторга и страха. Мы летели над полем. Горыныч, то поднимался выше, то стрелой летел к земле, выравниваясь у самого низа, почти касаясь брюхом стеблей пшеницы. Взмах угольных крыльев был настолько аккуратен и волшебен, что не вызывал порывов ветра: ни один колосок пшеницы не шевельнулся под магическим зверем. Вдоволь нарезвившись, Змей приземлился недалеко от нашего дома, и мы просто скатились с него на землю. Ноги не держали, трясясь в коленках, а руки дрожали от попыток удержаться на шее магического существа. С трудом поднявшись, на полусогнутых, кряхтя и стеная, мы побрели к калитке, но при этом на наших лицах блистала широкая улыбка.

— Это вам детки не с горки зимой кататься, — ехидно прокомментировал наше положение Змей.

На следующее утро нас ожидал сюрприз. Проснувшись раньше всех, я вышел на кухню и увидел сидящую за столом и попивающую чай бабушку.

— Бабуля! — радостно воскликнул я и поцеловал старушку в морщинистую щеку, — как я рад тебя видеть.

— Неужто соскучился? — хитро прищурилась Яганна, глядя в сторону внука.

— Очень, — ответил я.

В это время в кухню завернул голодный после ночных полетов Змей, но увидев бабушку, от неожиданности поперхнулся и чуть не плюнул огнем.

— А ты что здесь делаешь? — удивилась бабуля, глядя на Горыныча.

— Так меня Леший вызвал, двух оболтусов обучать, а сам куда-то уехал, вот я здесь и поселился, — меланхолично продублировал нам с бабулей свою речь Змей и стянул со стола три бутерброда с колбасой, заработав сразу всеми челюстями.

Зевающий Кощей не открывая глаз, вышел из-за угла и, споткнувшись о Горыныча, полетел на пол, прихватив до кучи меня, при этом, схватившись за скатерть и утаскивая за собой все, что было на столе.

Бабушка стояла и смотрела на нас, посмеиваясь. Мы же облитые чаем с липким вареньем, пытались подняться, но поскальзывались и снова грохались на пол. Даже домовой не удержался от смешка, видя, как с уха Кости свисает прилипший кусочек сыра, а с моего носа стекает апельсиновый джем, спина же Горыныч вообще была вся усыпана сахарной пудрой с прилипшими к ней пышными оладьями.

Понфирий с бабулей немилосердно вытолкали нас на улицу и отправили мыться на речку. Хорошо хоть уборки на кухне мы избежали. Так как было ранее утро, и мы вполне могли встретить какого-нибудь любопытного рыбака, Змей принял невидимый вид, что, кстати, давалось ему с великим трудом. Ругаясь и топая, как стадо слонов, он подошел к водоему и с громким плюхом кинулся в воду, обдавая нас ледяными брызгами.

Когда мы вернулись обратно, то застали бабушку и пришедшую Настену, мирно распивающих чай.

— Что же Горыныч, принимай учеников, одобряю, но смотри, отвечаешь за них головой, за всех троих.

— Но, — возмутился, было, Змей, посмотрев в сторону Насти.

— Никаких но, сказано тебе трое, значит трое, — подвела черту бабуля.

— Угу, — недовольно буркнул Горыныч, но спорить поостерегся, хоть и не хотелось ему вешать на свою шею неугомонную девчонку.