Наследство для безумцев

— Это неправда, клянусь Великой Пятёркой Богов, неправда!

Отчаянный вопль, казалось, вырвался из глубин души Амираны. Её трясло, из глаз покатились крупные слёзы.

— А что правда, Рани? — искушающе мурлыкнула Далра, опустив ресницы и улыбаясь, словно хитрый песец, обдуривший охотника и безнаказанно стащивший приманку прямо из капкана. — Что же правда? Скажи нам. Мне вот тоже интересно…

— Как ты можешь? — Амирана разрыдалась, но быстро справилась с собой: привычка всегда выглядеть красиво победила даже в этот сложный для неё миг. Эйнар хотел броситься утешать возлюбленную, но Далра недвусмысленно покачала головой, и юноша остался стоять на месте. В конце концов, сказительница явно знала, что делает. — Как ты можешь так говорить, Эйнар? Как вы оба можете так думать? Я же забочусь о тебе, как ты не понимаешь? Ты моя жизнь и моё счастье, Эйнар, моя единственная любовь!

— Так почему же ты не хочешь соединить наши руки, если сердца уже соединены?

— Да потому, что я шлюха! Это правда, горькая, но уж какая есть. Каждый в Падашере знает, кто я. Как ты введёшь в дом недостойную женщину, которую познал любой, на кого ей указал её отец? И потом: если ты женишься на мне, нам придётся бежать, навсегда покинуть Падашер, а ты рассказывал, как твоему клану важна торговля с нашим городом! Отец никогда не простит, если я пойду против его воли. Он будет в гневе, не даст мне и половины медного диска, и больше скажу — он будет мстить! Разве достойно подвергать возлюбленного таким испытаниям? Нет, Эйнар, тебе нужна хорошая жена, девушка богатая и с безупречной репутацией, а вовсе не я, и когда ты хорошенько поразмыслишь…

Вначале Эйнар просто казался себе погребённым под потоком странных слов, не несущих никакого смысла. Затем вспомнил, что находится в чужих землях, где играют по незнакомым правилам, и брачные танцы иные, нежели у него на родине. Но почему Амирана так сильно ему не доверяет? Что именно он сделал такого, в чём провинился?

— Да разве я прошу руки твоего отца? Пусть его карают ваши боги, я здесь ни при чём! Кроме него, есть другие люди в городе, а если не срастётся — есть другие города…

— Эйнар!

— Рани!

— Так, хватит, — голос Далры, спокойный и даже немного сонный, разрезал нарастающее напряжение, будто меч — человеческую плоть. — Пошумели — и довольно, пожалуй. Эйнар, не мечи такие взгляды, я на твоей стороне. Амирана, солнышко ясное, хватит рыдать, успокойся. Карты выложены, подозрения высказаны, теперь крик только помешает. Надо сесть да поговорить спокойно, как взрослые люди. Начнём с вопросов материальных. Эйнар, если память мне не изменяет, в твоих краях принято выкупать девицу у её родителей?

Амирана так широко распахнула удивлённые, заплаканные глаза, что вся злость у Эйнара мгновенно улетучилась. Надо же — и вправду он не говорил с ней о таких мелочах! Считал их само собой разумеющимися. Может, Далра и впрямь сумеет разрешить то, что самому Эйнару кажется неразрешимым?

— Так и есть, мы своих возлюбленных выкупаем, — северный тэрль открыто ухмылялся, — ну или воруем, ежели выкуп запросят непомерный. Рани, любовь моя, предупреждаю сразу: ты стоишь примерно дюжину кораблей, гружёных заморскими товарами. У меня их нет. Украсть тебя?

— Погоди, тэрль, не гони повозку, дорога всё ещё ухабистая… Предложение ты, конечно, высказал заманчивое, может, мы потом к нему ещё вернёмся, — Далра тоже позволила себе короткую усмешку. — Пока же ответь: что получает мужчина, когда женится на девушке? Какое приданое?

— Да то, что на ней надето, — фыркнул Эйнар. — Ну, может, сундук-другой с женскими безделушками, дорогими её сердцу. Юбки там любимые, кружева, нитки, прочая дребедень… Мужчина должен уметь прокормить семью, а получать деньги от жены — это недостойно.

У Амираны от изумления приоткрылся ротик. Далра же невозмутимо продолжала:

— Теперь ответь, но честно, ничего не скрывая и не приукрашивая: что скажет твоя родня, когда Амирану в дом введёшь? Подумай и отвечай!

Юноша задумался ненадолго, затем пожал плечами:

— Братья спросят: «Эйнар, в каком племени ты украл такую красавицу? Там ещё похожих нет?». А отец и дяди заволнуются: не придётся ли драться, ежели заявятся родные или бывший муж? Не потому, что испугаются, — им всегда в охотку подраться, просто захотят узнать, не следует ли вдобавок к нашим молодцам позвать союзников из тех замков, которые с нами в дружбе. Вот так. Но все будут рады. Если у тэрля жена красивая, значит, он и сам не промах: за неудачников красавицы не выходят. А раз сумел такую раздобыть и отстоять — стало быть, человек стоящий, с ним дело иметь можно.

— И никаких вопросов о порядочности девушки? — не отставала Далра.

— Шутишь? — изумился Эйнар, и сам себе ответил: — Конечно, шутишь. Ты, судя по всему, по свету постранствовала, наши обычаи крепко знаешь. Раз уж тэрль ввёл женщину в дом женой, значит, она того достойна. Иначе быть ну никак не может. Я ведь тоже цену себе знаю.

Из глаз Амираны полились слёзы:

— Эйнар! Эйнар, укради меня… Я хочу стать твоей женой, я люблю тебя, Эйнар!