Наследство Каменного короля

- Всё, достаточно, - злобно прошипел сзади Сайрус, отпихнув от себя одну самую настырную старуху, которая попыталась вцепиться ногтями ему в лицо.

- Сайрус, - предостерегающе крикнула Алиенора, но было уже поздно.

Кто-то ударил его дубиной по голове; мужчина упал и в тот же миг на него со всех сторон, визжа и воя, набросились безумцы.

- Стойте, стойте, - кричала девушка, - вы убьёте его!

Руки, мне нужны мои руки, отчаянным вихрем крутились мысли в её голове. Её схватили, осыпая ударами и раздирая в клочки одежду. Алиенора извивалась, пытаясь порвать путы на запястьях, но намокшие кожаные ремешки лишь стирали кожу в кровь.

- Да свершится воля Инэ! – Чей-то громкий голос заставил крестьян отпрянуть в стороны. В мгновение ока Алиенору отпустили. Один глаз у неё заплыл; платье лоскутами висело на плечах, обнажая грязное в синяках и ссадинах тело. Девушка без сил опустилась на колени. Рядом, не шевелясь, лежал Сайрус.

Прямо перед Алиенорой высилась фигура старика в хламиде до пят и деревянным посохом в руке. Длинные, до пояса, белоснежные волосы обрамляли морщинистое лицо, с которого пронзительно смотрели тёмные глаза.

Старик поднял обе руки вверх, потрясая посохом.

- Ибо гласит древнее предсказание: настанут морозы лютые, и мор падёт на землю. Звери и птицы лесные покинут проклятые места, и род людской от холода, голода и болезней претерпит муки неизбывные. И явится женщина из-за Вала, светлоликая и белокожая, но сердце у неё будет полно кипящей злобы. А вслед за ней придут чёрные чудовища, Беларом порождённые, чтобы пожрать человеков. И призовёт она Бога Тьмы и придёт он. Возьмёт её Белар в жёны и воцарится на земле, и породят они страшилищ, ужас внушающих, бук, ламий, сцилл и химер…

- Это ошибка… ошибка, - стараясь говорить спокойно, произнесла Алиенора. Разбитая губа, из которой текла кровь, страшно болела. - Мы не шли из-за Вала. Мы пришли с севера. Меня зовут Алиенора, я графиня…

- Молчи, ведьма! – грозно вскричал старик, ткнув её посохом, и вновь воздел руки к небесам. – И мы, святая община Муйредаха, во имя спасения рода человеческого, призваны господином нашим небесным свершить справедливый суд во славу Инэ! Спасём же детей наших и жён наших! Невесту Белара – в огонь! Да не допустим мы, чтоб призвала она хозяина своего стозевного! Костёр! Костёр!

Толпа завыла.

Алиенору схватили за волосы и потащили по земле. Она кричала, дёргая ногами, но добилась лишь того, что её ещё несколько раз ударили по лицу.

С другого края деревенской площади уже стояла готовая поленница. Алиенору привязали к столбу, для верности обмотав цепью; тело Сайруса швырнули ей под ноги. Тот слабо шевелился.

- Да будьте вы прокляты! – отчаянно кричала она, но её голос тонул в воплях бесноватых фанатиков. – Сайрус, Сайрус! Очнись!

Девушка закашлялась. Из-под её ног вырвались клубы чёрного дыма: кто-то из крестьян с остервенением совал в поленницу горящий факел, но мокрые дрова упорно не хотели заниматься. Дым окутывал её со всех сторон, попадая в горло и застилая глаза. Сознание начало мутиться.

Внезапно крики усилились. Судорожно дергаясь от душивших её спазмов, она заметила какую-то беготню вокруг. Солдаты. Множество солдат в сверкающих кирасах и завывающие крестьяне.

- Что за дьявольщина! – гневно кричал чей-то незнакомый голос. – Ардан, Марг, тушите! Этого старого урода ко мне!

Выплеснувшееся из поленницы пламя лизнуло ноги, заставив её дико завизжать. Кто-то, навалившись со всей силой на столб, опрокинул его на землю. Алиенора потеряла сознание.

* * *

Туман в голове рассеивался. Жива, подумала Алиенора, и в то же мгновение, захлёбываясь и ловя ртом воздух, судорожно вздохнула. Кто-то вылил ей на голову целый ушат ледяной воды.

- Дышит, - удовлетворённо произнесли рядом. – Нормально всё. Крепкая девка, хоть и тощая. Кевин, иди, его милости доложись. Вроде, в себя приходит.

Алиенора закашлялась – в горле продолжало едко саднить, - и села, открыв глаза. Точнее – правый глаз. Левый жутко затёк и видел всё словно через мутную плёнку. Она находилась в маленькой хижине без окон, с низко нависавшим дощатым потолком.

Села – и тут же натянула на себя край холщового одеяла, чуть не сползшего вниз с лавки от её движения. Её платье представляло собой жалкое зрелище, и было пригодно разве что на бинты. Рядом стояли два солдата: один постарше, второй – совсем молодой, с пустым кожаным ведром в руках.

- Эй, эй, - добродушно сказал тот, что постарше, - не суетись, девочка. Никто тебя не тронет. Кевин, - он поворотил голову к своему товарищу, - топай, давай. Нечего глазеть.

- А что? – недовольно пробурчал тот, но всё же отшвырнул ведро в сторону и направился к выходу. – Красивая бабёнка, чего ж не посмотреть-то…

Солдат хмыкнул. Взглянув на Алиенору из-под кустистых бровей, он отстегнул от пояса флягу и протянул ей.

- Хлебни. Только аккуратно. Крепкая.

Придерживая на груди холстину, девушка послушно сделала хороший глоток, вновь закашлявшись. Внутри была обжигающая жидкость, и Алиенора едва слышно пискнула, когда спирт попал ей на разбитую губу.