Наследство одной ведьмы

— Она не могла куда-то завалиться?

— Я уже сто раз смотрела. Куда еще посмотреть?

Если верить Василисе… Ну а, в принципе, отчего мне ей не верить?…

Ну да…

С ее слов выходило, что деньги лежали в пенале, меж стенкой и коробкой с лекарствами. Тайник был не то чтоб слишком надежным, но ничем не лучше большинства остальных.

Я лег на пол, заглядывая за кровать, за батарею. Я даже зашел в квартиру к соседям и посмотрел на пол сквозь стену. Денег не было нигде.

Уточнять, на что собирались деньги я не стал. Лишь уточнил:

— К какому числу они тебе нужны были?

— Через месяц — крайний срок…

— Украли? — спросил я ее, — кто мог их украсть?

— Да я не знаю. Никого в квартире не было. Ну кроме тебя… — она поперхнулась и добавила: И меня… До этого еще слесаря приходили, меняли трубы. Да только я деньги убирала, и после них опять на место положила.

— Что делать, Франц, что делать… Ты знаешь?

— Знаю, ответил я, — Будем искать…

— Искать? Как? Где? Что?

— На последний вопрос отвечу совершенно точно — искать будем деньги. Как абстрактную категорию. А у ж где и как — будет видно. Твои это будут деньги или нет — не суть важно.

* * *

На всякий случай я понаблюдал за слесарями. Но те, похоже были все же невиновны и слишком просты для хитроумной кражи. Они жевали свои бутерброды с высохшим сыром, стреляли друг у друга папироски, не брезговали докурить после приятеля, не слишком сожженный окурок прятали, чтоб лишний раз не бегать за папиросами.

Водку, покупали дешевую, с рук на базарчике. На нее собирали, вскладчину. Пока шапка шла по кругу, я успевал заглянуть каждому в бумажник — купюры там были некрупными, да и тех немного.

Как потомственные алкоголики, напивались они с наперстка, а потом вели задушевные беседы. Признавались во многих грехах, в том числе и в придуманных — все больше в прелюбодеяниях, и в реальных — воровстве труб, мену электродов на самогон…

Но о деньгах Василисы не сказали ни слова, хотя о ней самой обмолвились вскользь.

Причем довольно скабрезно.

В ответ я столкнул на пол початую бутылку.

Она не разбилась, но пролилось много.

* * *

— Неделя заканчивается плохо, — подытожила Василиса. Впрочем, и начиналась она неважно.

— А с чего же она начиналась?

— Ну известно с чего — с понедельника…

Действительно, неделя подходила к концу, а денег найти не удавалось.

— Ну что же, коль именно твои деньги найти не удается, поищем чужие.

— В смысле?

— Ну все элементарно. Выбираем банк. Не самый большой, а такой, маленький… Сперва я подсматриваю кода, затем выбираем ночь. Я прохожу сквозь стену, выключаю сигнализацию, открываю дверь. Ты входишь и берешь, сколько тебе надо. Подходит?…

Конечно, план был не ахти: без налетов, без преследований, без сложного расчета — психологического и технического. По таким ограблениям не снимают фильмы, не пишут книги. Но будучи простым, он от этого не становился неэффективным и мог сработать. Я знал на районе банков пять, которые ночью охранялись только сигнализацией.

— Нет, не подходит. — ответила Василиса.

— Это почему?…

— Да потому что это воровство. А воровать нехорошо. Даже не настаивай.

— Это все чистоплюйство чистой воды. Но настаивать так и быть, не буду — ибо настаивают обычно на спирту.

Очевидно, до сегодняшнего Василиса не читала газет, в которых писали о том, какими путями сколачивались банковские состояния.

— Хорошо, а что ты можешь предложить?

— Скажем, выиграть в лотерее? Или на автоматах?

— Без толку. Лотерея слишком сложная — много шариков. Да и игорные автоматы… Говорят, раньше были механические, там шанс был. А теперь ведь сплошная электроника.

Василиса задумалась. Но ненадолго.

— Слушай, Франц… Говорят, призраки часто охраняют клады? У тебя точно нет никакого клада?

Я пожал плечами — единственный мой тайник содержал меня же.

— А ты не можешь походить поспрашивать, мало ли. Вряд ли призракам нужны деньги… Может кто-то что-то слышал?

* * *

— Ну что? Поговорил? — спросила Василиса через два дня.

Я кивнул:

— Говорил, с некоторыми по два раза. Никто не знает ни о каких кладах.

— А ты со всеми поговорил?…

— Ну… — замялся я.

Василиса поняла все сразу же.

— Значит не со всеми. Выкладывай кто такой, отчего им брезгуешь.

— Брезгую, потому что он не человек. И никогда им не был. Он призрак оборотня и я не хочу я с ним говорить…

— Почему?

— Да потому он как есть — собака бешеная. К тому же откуда у собаки деньги?

— Ну а вдруг?…

Я задумался — и действительно, откуда. Прямо любопытно. Думал я недопустимо долго. Мое раздумье Василиса истолковала неправильно:

— Сходил бы ты все же к нему…

— Да нету у него денег. И не было никогда.

— Может, и не было, но ты все равно сходи! Ну хоть ради меня?

Я говорил, что призракам женщины не нужны? Но что-то было в ее голосе, какое-то очарование, сила потаенная, та самая, что заставляла мужчин драться на рыцарских турнирах, плыть на кораблях по бурному морю, осаждать и карабкаться на стены иных городов, кровью на снегу писать стихи, строить лестницу до неба — и обратно…

Самая большая сила на земле — это женское слово произнесенное в нужное время и нужному собеседнику.

А вы говорите магии мало в жизни, мистики…