Наследство племени готов

— Вот мои документы, — Воронцов показал ему удостоверение. — Я сотрудник НКВД лейтенант Воронцов. Мое начальство командировало меня в Безымянную, чтобы забрать мешок, который некая гражданка Годлевская спрятала у вас в погребе.

Старик широко раскрыл водянистые глаза:

— Гражданка Годлевская? У меня в погребе? А вы не ошиблись, часом? Дело в том, что я не знаю никакой Годлевской.

Сергей растерялся и покраснел:

— Может быть, к вам приходили от Боголепова и Куропаткина и просили сохранить один груз, очень ценный?

— Что ж, сам Богдан Боголепов приходил, отпираться не стану, — кивнул Орлов. — Только ничего прятать не просил. Обещал, что семьям погибших партизан выдадут деньги. Они с Куропаткиным поехали в город, чтобы обменять их на новые, да пропали.

Воронцов почувствовал, как кровь стынет в жилах. Значит, партизаны действительно обещали деньги семьям своих погибших товарищей! А они с Курилиным им не поверили…

— И все же, если позволите, я осмотрю погреб, — сказал Воронцов.

Отец Семена не возражал:

— А смотри. Мне скрывать нечего. Что найдешь ценного — забирай. А мне бы денежки не помешали.

Он провел Сергея в дом, слегка кивнул возившейся у печи пожилой усталой женщине и рывком открыл погреб.

— Погоди, сам сначала спущусь, тебе посвечу. — Кряхтя, старик стал спускаться по скрипучей лестнице, и вскоре послышался его голос: — Давай!

Сергей сбежал за ним.

В маленьком погребе хранились пара килограммов картошки, сморщенные яблоки прошлогоднего урожая и банок пять варенья.

— Раньше погреб ломился от продуктов, все гады-фрицы позабирали, — пожаловался старик. — Да ты, милок, не стесняйся, ищи, что надо.

Сергей засучил рукава и за полчаса перерыл все в погребе. Никакого следа сокровищ он не нашел.

— Дедуня, а дома Боголепова и Курочкина покажешь? — поинтересовался он.

— Отчего ж не показать? Покажу, — охотно отозвался старик. — Пойдем со мной. Чай, там тоже станешь ценности искать? Зря.

Какое-то шестое чувство подсказывало Сергею, что он прав. А виноват во всем негодяй Курилин, заподозривший в воровстве честных людей, которые были вынуждены себя оговорить, чтобы спасти семьи от расправы.

Однако он не отказался от поисков и, сопровождаемый удивленными и недовольными взглядами чад и домочадцев Боголепова и Куропаткина, пошарил в погребах их домов.

Наблюдая за тем, как он перебирал каждый клубень проросшей картошки, жена Боголепова, еще не старая женщина, сломленная недавно свалившимся горем, тихо спросила: