Наследство племени готов

Дорогие мои дети! — прочитав эту фразу, Виталий почувствовал, как сжало горло. — Может быть, когда-нибудь вы захотите разыскать драгоценности, чтобы вернуть их в музей, и тогда вспомните об этом. Только, умоляю, не поддавайтесь алчности! Она не приводит к добру. Не забывайте об этом. Ваш Сергей Воронцов».

Закончив читать, Громов посмотрел на дядю.

В глазах Вадима Сергеевича стояли слезы, слезы катились и по бледным щекам Светы.

— Отец оказался прав, алчность к добру не приводит, — подтвердил Воронцов. — Судьба Марии — хороший пример этому. Я думаю, вы не захотите искать сокровища?

Виталий покачал головой:

— Разумеется, нет.

Дядя улыбнулся:

— Дайте мне свои руки, детки. Давайте забудем все это, как страшный сон, и начнем с чистого листа.

— Давайте! — торжественно провозгласил Виталий.

— Давайте, — вторила ему Света.

Эпилог

Старостину удалось задержать двух молодых людей — правнуков Боголепова и Куропаткина.

Вопреки заступничеству Марии, их все равно задержали, предъявив обвинение в проникновении в частную собственность.

Григорий сказал, что не отпустит их, пока во всем не разберется. Мария через три дня впала в кому, из которой уже не вышла.

В отдел Громова нагрянула проверка, и многие были сняты с должностей. Разумеется, Виталия пригласили обратно, и он не отказался.

Оперативная работа была не в пример тяжелее работы частного детектива, но к ней он уже привык и не мыслил себя на другом поприще.

О сокровищах Воронцовы и Громов вспоминали редко, только когда собирались за праздничным столом, как о легенде, которая изменила жизнь семьи, едва не погубив ее, вспоминали вместе с мудрым изречением Вальтера Скотта:

«Золото убило больше душ, чем железо — тел».

Глава 35

Окрестности станицы Безымянной. 1942 год

Командир партизанского отряда Семен Орлов, сидя на обрубке дерева, раскуривал самокрутку и напряженно думал. Прошло уже несколько дней со дня гибели его хорошего знакомого и честнейшего человека Якова Притулы, и теперь он, как никогда, чувствовал небывалую ответственность за чемодан, набитый ценностями, принадлежавшими государству, за которыми охотились немцы.

Теперь он точно знал, что охотились.

Во-первых, ни один партизанский отряд, действовавший в окрестностях Безымянной, не подвергался такому количеству нападений.

Во-вторых, разведка донесла, что за ними следовали какие-то люди в штатском, говорившие по-немецки. Они везли с собой кирки и лопаты, как понимал командир, на случай того, если партизаны вздумают закопать чемодан.

Внезапно Семена осенило. А ведь это хорошая мысль — закопать чемодан. Тащить его с собой становилось все опаснее.

Командир подошел к повозке, где лежал старый черный гигант с облупившимися боками, и ласково, как дорогого человека, погладил черную поверхность.

— Спасать тебя надо, — сказал он и приподнял чемоданище.

Неимоверными усилиями ему удалось стащить сокровища с повозки и проволочь к дереву.

Командир немного подумал, не позвать ли кого в помощники и все проделать по-тихому, пока отряд отдыхал, однако потом решил действовать в одиночку.