Наследство в глухой провинции

Я выглянула в окно: новая «Мицубиси», на которой Михайловские приехали, выглядела на нашей скромной улочке как девица в шикарном вечернем платье посреди толпы бедно одетых старушек.

Лера хлопнула дверцей, пискнула сигнализацией и бегом вернулась в дом.

Она прошла ко мне на кухню, где я ставила на плиту чайник, и стала выкладывать из пакета колбасу, сыр, консервы, коробку шоколадных конфет ассорти, ещё какие-то вкусно пахнувшие свертки.

– Зачем же столько? – слегка растерялась я.

– Как зачем? Это наша благодарность. Если бы не ты, кто знает, когда я добралась бы домой. Да и добралась ли вообще? Ты обо мне так заботилась…

– Какие пустяки!

– А папа считает, что таких бескорыстных людей, как ты, на свете не так уж много.

Моя юная попутчица словно работает переводчиком с языка айсбергов на язык нормальных людей.

– Твой папа несколько преувеличивает. Просто он за тебя переживал, но мы-то с тобой знаем, что все это мелочи…

Но Лера со мной не согласилась:

– Это не мелочи. А человек должен уметь быть благодарным…

В продолжение нашего негромкого диалога Михайловский сидел в кресле и, надо думать, разгадывал какое-нибудь запутанное уголовное дело, если у них такие бывают.

– В кухне вроде есть неудобно, – проговорила я, – а в гостиной огромный обеденный стол. И маленький журнальный столик.

– Давай в кухне, – сказала Лера, – здесь у тебя просторно. Да мы с папой и привыкли.

Я никак не считала, будто на теткиной кухне, это – «у меня». Здесь всё было не моим. Главное, я не собиралась этим пользоваться, не собиралась здесь жить, да и не было никакой моей заслуги в том, что этот дом всё ещё оставался теплым и уютным.

Что ж, папа Михайловский вырастил достойную смену.

– Садитесь, ешьте кашу! – командирским тоном сказала и я; как аукнется, так и откликнется.

Визит вежливости? Я не возражаю. Сейчас порежем сыр-колбасу, откроем консервы, что вы привезли. Вот и весь приём. Если на то пошло, то до десяти часов – до того, как местные нотариусы будут готовы выдать мне документы, – ещё уйма времени.

Михайловские уплетали кашу. Папа мент не заставил себя уговаривать и теперь наперегонки с дочерью орудовал ложкой.

– Как вкусно, – стонала Валерия, – а у меня так не получается. В смысле, без комков.

Я сидела напротив них. Под юбкой у тряпичной боярышни-грелки заваривался чай.

Михайловский задержался на кухне, хотя я предложила обоим после завтрака пройти в гостиную. Подумала, что он пойдет за нами, и с удивлением и некоторым смущением слушала, как он гремит чашками, моя посуду водой из чайника. Что за странный человек. Я сама не стала этого делать, чтобы не оставлять гостей одних. Но не идти же выгонять его из кухни!

Мы с Лерой вовсю предавались досугу: я смотрела телевизор, а Лера лежала на диване с какой-то книжкой, когда он наконец появился.

– Вас нарочно назвали как Достоевского? – спросила я, хотя наверняка ему не раз об этом говорили.

– Мама увлекалась, – привычно кивнул он.

– Федор Михайлович! Звучит. Как и Валерия. А вы «Спартаком» увлекались?

Он поднял на меня удивленный взгляд:

– А вы откуда знаете?

– Да так, почитываю художественную литературу.

Моя кусачесть опять полезла наружу. Странно, такое чувство у меня впервые вызывает объект мужского пола. Причём, весьма незаурядный объект. Я бы даже сказала, красивый. Что ж он так трудно расслабляется?

– А на какое время у вас есть алиби? – вдруг спросил Михайловский.

Я недоуменно уставилась на него, на мгновение забыв, что я об этом пошутила.

– Ну, на какой-нибудь ваш «глухарь», или как вы это называете. Что бы вы хотели раскрыть, заподозрив приезжую наследницу?

– Теперь я понимаю, Лариса Сергеевна, – усмехнулся он, – почему вы понравились моей дочери.

– И почему же?

– Вы так же неистово воюете с авторитетами, как подрастающее поколение.

– Под авторитетом вы имеете в виду себя?

– Вы когда собираетесь уезжать? – Он не ответил на мой очередной выпад.

Валерия помалкивала, делая вид, что увлечена чтением.

– Завтра. Сегодня нотариус обещала всё оформить. Когда я получу на руки документы, то отыщу где-нибудь агентство по продаже недвижимости. Надеюсь, здесь или в районном центре есть такое? И попрошу их выставить этот дом на продажу. И доверенность оформлю на свою соседку…

– Планы у вас хорошие. – Он немного покашлял. – И вы даже не хотите посмотреть местные достопримечательности?

– А они здесь есть?

Вообще-то я не хотела задерживаться. И Михайловский понял это по моему молчанию.

– Люди издалека, из-за границы едут, чтобы посмотреть Синь-озеро. Вы о нём не слышали? Говорят, наш Большой Шаман – вернее, наш главный бизнесмен и спонсор сирых и убогих – намеревается нажитые неправедным путем деньги вложить в туристический бизнес. И будете вы со временем платить нехилые баксы, чтобы увидеть то, что нынче можете посмотреть бесплатно.

– И когда я могла бы это посмотреть?

– Например, в субботу.

– То есть через два дня? А что я буду делать все это время?! Я здесь никого не знаю. Ходить взад-вперед по центральной улице длиной десять метров?

Лера хихикнула. Папочка же и глазом не моргнул.

– Простите, а чем вы занимаетесь?