Наследство в России. Игра по правилам и без

После Октябрьской революции у нас в стране практически не осталось династий с традицией семейного бизнеса. Нет виноделен или сыроварен, производящих эксклюзивные сорта вин или сыра, о которых можно было бы с гордостью сказать: «Это основал еще мой прадед!» В обществе, где была узаконена частная собственность, дети сызмальства включались в семейное дело, и ребенок воспринимал себя прежде всего как часть рода и семьи, а уже потом – как свободную личность. Современные реалии таковы, что дети крайне редко готовы продолжать бизнес отца. До сих пор мало кто настроен на длинные истории – это не соответствует духу эпохи. От человека ожидается, что он создаст свой особый путь, свои правила игры. Так у нас теперь понимают свободу, что, конечно, далеко от религиозного мировоззрения.

Для меня завещание – это, в первую очередь, проективный текст, в котором ясно и четко проявляются ключевые ценности человека: что он хочет после себя оставить, во что верит, какие у него в реальности отношения с людьми, кого он любит, а кого – ненавидит. Бывают завещания, которые заставляют потомков продолжать семейное дело. Такие авторитарные и тиранические завещания, которые показывают, что человек любит свое дело больше, чем своего ребенка. Для потомка получить такое завещание – трагедия. Наследник в таком случае продолжает дело отца вынужденно, а не руководствуясь семейными ценностями.

Можно, конечно, активы предприятия передать по наследству, а управляющим назначить наемного директора, но в этот механизм контроля над топ-менеджментом в России мало кто верит, у нас это пока не работает. Из русской литературы мы знаем, что помещики, которые не занимались своим поместьем и передавали полномочия управляющему, довольно быстро разорялись. Так было всегда и так есть теперь: если даже немного отойти от дел, не вникать глубоко в процесс управления, ослабить свое участие в нем – курс твоего корабля начнет меняться. У нас всем должен заниматься хозяин, хочет он того или нет. Таковы особенности русского характера и менталитета.

Мария Островская, психолог

Маргарете фон дер Борх – современная немецкая баронесса

Про таких, как Маргарете, говорят: повезло с рождения. Немецкая семья аристократов, старинное поместье в Северном Рейне-Вестфалии, в котором бароны фон дер Борх живут на протяжении 600 лет, прекрасное образование… Родовое имение по завещанию досталось старшему брату Маргарете, остальным детям выделено по небольшой части его, чтобы не распылять состояние. Показывая мне усадьбу, Маргарете с гордостью говорила, что все наследники обязаны обо всем здесь заботиться, сохранять не только старинную архитектуру замка, но даже редкий вид летучих мышей, обитающих на его чердаках. При этом главному наследнику приходится жертвовать своими интересами: будучи журналистом по образованию и артистом по призванию, он вынужден заниматься сельским хозяйством, выращивать экологически чистые овощи и т. п. Он не может доверить поместье управляющему и уехать в город заниматься искусством, иначе все придет в упадок – к сожалению, так обстоят дела даже в Германии. Маргарете же смогла уехать из дома, чтобы воплотить в жизнь свое призвание – заниматься благотворительной деятельностью. Уже более 20 лет все силы и время она отдает заботе о русских детях-инвалидах в Петербурге. Благодаря ее усилиям в России создан и успешно работает благотворительный фонд «Перспективы».

– А если бы поместье досталось тебе, ты бы продала его? – спросила я Маргарете.

– Это кем же надо быть, чтобы продать родовое гнездо! – удивилась она.

Наследство – это еще и чувство долга перед родителями за сохранение традиций семьи, и ответственность перед будущими поколениями.