Наследуемый признак (СИ)

Эта фотокарточка заняла почётное место рядом с предыдущей, Тим полюбовался на жену ещё пару мгновений, и только тогда снова приступил к работе.

Ему пора было возвращаться домой, а для этого ему нужно было закончить рукопись поскорее.

Вторая полная рукопись была закончена к середине августа. Тим лично отнёс её Ра’су, и попросил немного выждать после того, как старик закончит читать — где-то около недели, чтобы впечатление улеглось. Аль Гул согласился, задумчиво улыбнувшись, и вернулся к своим делам, а Тим начал шататься по крепости.

Впервые за всё это время у него появилась возможность заглянуть к Ра’су в библиотеку. Порой он засиживался там, перебирая книги, изданные ещё до войны, спасённые от цензуры, вывезенные из других стран. Тим подержал в руках довоенное издание Герберта Уэллса на немецком языке, испытывая неуместное и странное благоговение. Он пролистал «Ареопагитику» Мильтона, осторожно переворачивая полуистлевшие страницы книги, изданной в конце девятнадцатого века. Он поводил пальцем по строчкам записок Екатерины Второй, с сожалением отметив, что русский язык остался им не охвачен. Коллекция литературы у Ра’с аль Гула была впечатляющей, но удивительно аляповатой. Он будто сохранял без разбору то, что было редким. Да и не совсем понятно было, откуда всё это взялось в его собрании.

В библиотеке Тим забивался в угол между перилами и книжным шкафом, подбирал ноги и зачитывался Ремарком и Оруэллом, цепляясь за них, как за осколок того мира, в котором он родился, вырос и по которому так отчаянно скучал. В библиотеке Ра’са нашёлся и Хемингуэй, что вызвало у Тима разве что саркастичный смешок. Он так и не понял, что скрывается за маской сердобольного улыбчивого хозяина с волосами, тронутыми сединой, но и не был уверен, что действительно хочет понять.

День шёл за днём. Тим снова пил солёный чай вместо горячего кофе, дышал пылью в библиотеке, прижимал фотографию Стефани к сердцу и засыпал, придавленный к перинам весом множества одеял. Он будто застыл в этом времени, и неделя, которую он дал Ра’су на размышление, вдруг растянулась, превращаясь в вечность. Вечность была скучной и медленной, и это было тяжелее всего. В крепости Ра’с аль Гула ничего не менялось, так что порой ему и вовсе казалось, что у него горячечный бред и он проживает один и тот же день снова и снова.

У его дверей наконец-то больше не дежурил ниндзя, и Тим почти перестал параноить и бояться, что за ним следят.

На шестой день Тим написал Стефани длинное письмо о том, как он тоскует по ней, и как ему не хватает её улыбки. Он вырвал несколько страниц из своего дневника, немного подержал письмо над чашкой с горячим кофе, чтобы оно впитало терпкий аромат, и вложил в конверт. Вечером должны были привезти провизию, и он собирался отдать письмо человеку, которого он про себя называл «добытчиком». Ему было безразлично, что письмо прочтёт Ра’с аль Гул ― даже немного надеялся, что старик вскроет конверт и узнает, как истосковался по жене его Призрак и, может быть, устыдится. Тим ужасно хотел домой, и надеялся хотя бы получить отпуск. Его поездка не должна была затянуться больше чем на пару месяцев, но он пробыл на чужой земле долгие полгода, и сейчас не находил себе места.

Когда привезли еду, он уже стоял у ворот. Облачённый в одну из своих курток, замотанный в шарф и вязанную шапку, он топтался на месте и дышал на руки, пытаясь согреться. Вообще-то во всём мире был август, и большая часть планеты понемногу начинала прощаться с летом, но крепость Ра’с аль Гула находилась высоко в горах. Температура здесь и в теплое время не поднималась выше пятидесяти четырёх по Фаренгейту.

Тим дождался, пока ниндзя начнут разбирать ящики с едой и лекарствами, а потом зашагал к ответственному за доставку провизии человеку, пока тот трепал по холке ездовых собак и кормил их запечёнными кусочками печени.

— Простите, — немного виновато выдохнул Тим и покрутил конверт в руках. — Вы не могли бы бросить это письмо в почтовый ящик, когда будете ехать за продуктами в следующий раз? — он шмыгнул носом и уставился на «добытчика». Тот отличался от других ниндзя только тем, что был одет как человек из «внешнего» мира. Видимо, так он избавлялся от лишнего внимания. Он был единственным, кроме Ра’са, чьё лицо Тим видел хотя бы раз за эти месяцы работы в заточении, и даже чувствовал к нему кое-какую привязанность.

— Ладно, — мужчина кивнул, спрятал письмо в карман куртки и отвернулся. Тим снова шмыгнул носом и уже собирался уйти, но краем уха расслышал, как «добытчик» провизии перекидывается фразами с кем-то из других ниндзя, грузчиком. Он тоже кормил собак, говоря на непали и думая, что Тим не поймёт ни слова.