Насмешка

Кровь отлила от лица Лиаль при этих словах государя. Она повернулась назад, глядя на побагровевшего брата, затем перевела взгляд на Гаэрда, на скулах которого отчетливо плясали желваки. Он ответил девушке мрачным взглядом. Зато на тонких губах Ландара появилась кривоватая ухмылка. Пока все складывалось, как нельзя лучше.

- Ласс Магинбьорн, выйдите вперед, - велел государь и продолжил, когда Ригнард встал перед ним. – Поясните ваши слова. Верно ли я понял, что вы одобрили связь вашей сестры и ласса Дальвейга?

- Никакой связи не было, Ваше Величество, - ответил Ригн. – Ласс Дальвейг не покушался на честь моей сестры. Я постоянно следил за соблюдением всех правил. И коли говорить открыто, телом Лиа осталась верна своему мужу.

- А душой? – прищурился король. – Душой, стало быть, изменила? Лаисса Ренваль, - взгляд государя переместился на Лиаль. – Кто для вас ласс Дальвейг?

Благородная лаисса вздрогнула. Она хотела сказать, что Гаэрд стал ей другом, защитником и спасителем, но душа рвалась к иному признанию. Возлюбленный! Святые, все это: и друг, и защитник, и спаситель – все вмещалось в одно только слово, и сколько еще можно было добавить к тем трем словам, которые Лиаль готова была назвать…

- Возлюбленный? – спросил король, и Лиа выдохнула:

- Да, - прежде, чем успела сдержаться. Потому поспешила добавить, отчаянно краснея, - но не любовник.

Его Величество снова посмотрел на Ригнарда. Теперь в его взгляде не было сомнений, решение было принято, но королевский суд не терпел поспешности и суеты, потому венценосец задал следующий вопрос уже скучающим тоном.

- Вам есть, что еще сообщить мне, ласс Магинбьорн?

- Есть! – воскликнул Ригнард. – Государь, моя сестра изначально была против этого брака, и наместник Ренваль неоднократно доказал, что ее опасения небезосновательны. Я поддерживал сестру в ее стремлении не связывать свою жизнь с сим высокородным лассом…

- Несколько попыток побега, - лениво вклинился Ренваль. – Одна из них в день свадьбы. Ласс Магинбьорн отдавал сестру совершенно постороннему мужчине, отпуская их на все четыре стороны. Похоже, честь Лиаль его в то мгновение заботила меньше, чем ее желание избежать супружества со мной.

- И вы убили его! – воскликнула Лиа.

- Мое право, - не стал отнекиваться Ландар. – Ласс Наглец собирался увести мою жену неизвестно куда, да еще в день свадьбы. Ваше Величество помнит, как исчезла моя супруга из пиршественной залы, и как я отправился разыскивать ее, заранее простившись с гостями.

Король согласно кивнул. Гаэрд тихо выругался, Магинбьорн в своей горячности направил беседу не в то русло. И теперь их свидетельства ровным счетом ничего не значили. Их с Лиаль отношение друг к другу было уже не домыслом наместника, а подтвержденным истиной, и слова Гаэрда будут выглядеть лишь наветом мужчины, возжелавшим чужую женщину. И ответ короля на слова Ригнарда стал вполне ожидаем.

- Ласс Ренваль закрыл мою сестру в замке, не подпускал к ней близко, ни меня, ни отца…

- Ласс Ренваль был в своем праве, - холодно ответил монарх. – Вы способствовали побегу лаиссы Ренваль до свадьбы и после. Вы настраивали невесту против жениха, и жену против мужа, хотя долг мужчины рода благородной лаиссы напутствовать ее поучениями и увещеваниями, ежели она восстает против брака с избранным для нее мужчиной. Решение ласса Ренваля оправдано и признано справедливым.

- Но…

- Помолчите, - поднял руку Его Величество. – Ласс Дальвейг, что вы имеет сказать мне?

Ренваль обернулся и, не скрывая насмешки, взглянул на соперника. Гаэрд ответил ему непроницаемым взглядом. Он склонил голову и поравнялся с Магинбьорном, мучаясь желанием придушить его. Однако король требовал ответа, и Дальвейг не стал молчать. Он рассказал, как был найден лаиссой Ренваль в лесу неподалеку от замка, как его лечили, и насколько лаисса была осторожна и разумна, не встречаясь с ним наедине. После рассказал о возвращении супруга в замок, и о безобразном отношении мужа к жене, которое ему довелось наблюдать. Однако ответ государя Гаэрд уже предугадал.

- Муж волен поступать с распутной женой так, как посчитает нужным. Ласс Ренваль вспыльчив и с супругой был жесток, но дело касалось его чести, так чего же стоило ожидать, коли гнев его затмил разум? И что же случилось после?