Nassau Shores (СИ)

Вдруг в дверь постучали, и милая служанка вошла в комнату с большим серебряным подносом. Завтрак поставили на стол, и Джули отчаянно вздохнула, когда аппетитный запах еды вдарил в ноздри. Служанка удалилась.

Она еще раз попыталась вдеть тесемку, но обнаружила, что она порвана.

— Вы должны мне новый корсет, сэр, — обернулась она к Джиму, который уже “украл” маленький кусочек яблока из тарелки. Мужчина удивленно приподнял брови, якобы не понимая, о чем идет речь.

— Правда? — лукаво протянул он. Она наигранно вздохнула, и оставила свою затею надеть корсет. — Как по мне, тебе и без корсета неплохо, — заметил он, садясь на стул. — Или тебе надоело дышать?

Девушка обвязала платье красной лентой, вместо корсета.

— Помоги, — она подошла к нему, держа два конца веревочки за спиной. — Только завяжи красиво, — она бросила на него укоризненный взгляд.

Кидд сделал, как она сказала, не упустив возможности еще раз коснуться ее ягодиц. Бант действительно получился аккуратным. Они принялись завтракать. На подносе было три тарелки: две маленькие, и одна большая на которой стоял горячий клубничный пирог, обложенный яблочными дольками в меде.

Джеймс открыл вино, и разлил по бокалам. Джули с упоением смотрела на сочный кусок поджаренной баранины. Она коснулась вилкой хрустящей корочки, и та треснула, когда девушка надавила чуть сильнее, выпустив наружу сок.

— Надеюсь, мы еще найдем, что-то дельное в его записях, — проговорила она, бросив взгляд на злополучный журнал. Они просмотрели уже больше половины, но ничего толком не нашли.

Джим взял журнал в руки, без интереса листая страницы. Ему начинало казаться, что они вновь заходят в тупик, и это заставляло его нервничать. Впрочем, он бывал и в гораздо худших ситуациях, вместе с Эдвардом. Временами они могли погибнуть, но оба все еще были живы. А сейчас, по крайней мере, никому из них не угрожала смерть.

— Если не найдем ничего здесь, можем спросить у капитана Мэррона, — предположил он.

Девушка отрезала большой кусок баранины, и, наколов его на вилку, старалась положить в рот. Джеймс усмехнулся, глядя, как она неуклюже стараться пережевать пищу.

— Возможно, — ответила она проглотив.

Джеймс продолжал листать журнал дальше. Мясо на его тарелке почти остыло, то время как она уже почти расправилась с ним. Впрочем, когда оставалась несколько кусков мяса, она решила перейти к торту.

— А вы… ты знал капитана Мэррона? — спросила она, кладя себе кусок пирога на маленькое блюдце. Из отрезанного места вмиг пошел горячий пар, который еще сильнее распространял сладкий запах.

Джеймс, наконец, отложил журнал, и принялся за свою порцию.

— Да. Мы имели общее дело пару раз, — сказал он прожевав. Мужчина отпил вина. — Мы с Эдвардом планировали ограбить плантацию, но когда пришли, оказалось, нас опередили. Это как раз и был Мэррон. Он повздорил с покупателем, и в отместку, решил его обчистить, — Джули внимательно слушала, с удовольствием смакуя пирогом. Он оказался еще вкуснее, чем она думала. — Мы настигли его. Он попросил не убивать, как это обычно бывает, а взамен на свою жизнь и малую часть товара, дал нам метку на одного крупного торговца.

— А остатки продал в Нассау, нашему отцу, — закончила она. — Видно он любит работать на две стороны.

— Он любит звон монет, не более, — твердо заметил он, допив вино.

— Но ведь вы тоже, — добавила она.

Джеймс хмыкнул. Мисс Гатри отнюдь не дурна, даже в постели напомнит о вашем договоре, подумал он. Кидд вновь взял журнал. Пирог мало его интересовал, сладкое он не очень любил, но мисс Джули видимо была в восторге.

Он листал страницы, временами поглядывая на девушку. Он улыбнулся. Сложно было представить, что столь суровая и властная женщина, сладкоежка. Впрочем, ему это нравилось. Очередная страница упала вниз, и тут его глазам предстало интересное зрелище.

У корешка он заметил неровную полоску, как если бы страницу вырвали.

— Джулия, — девушка обратила к нему свой взгляд, — кажется, капитан Мэррон теперь нужен нам едва ли не более чем Лодж.

***

Элеонор бросилась за мальчиком, идя быстрым шагом через безлюдные переулки, заворачивая за каменные углы домов. Мальчик бросился бежать, и Элеонор ничего не оставалось делать, как тоже пуститься в бег.

— Постой! Я не причиню тебе вреда, — кричала она ему вслед, но мальчик даже не оборачивался.

Бежать в платье было тяжело, корсет сдавливал туловище, и воздуха в легких всегда недоставало. Но мальчик не старался от нее убежать. Каждый раз, когда она спотыкалась, он останавливался и ждал, а затем вновь пускался в бег.

Она стерла со лба капли пота. Сердце билось настолько сильно, что не давало вздохнуть. Элеонор заметила, что они вышли на край города. Вокруг было всякое отребье: нищие, преступники, калеки.

Дома стали обшарпанными, некоторые едва ли уцелели, другие же имели худо-бедно залатанную крышу. Отовсюду доносился едкий смрад, человеческих фекалий и мочи. Она брезгливо посмотрела вниз, стараясь приподнять подол платья.