Настало времечко…

На пятый день пришли ребята Ямщиковы – издеваться над Героем. Ямщиковы чувствовали себя уязвленными. У них кроме главы семейства Анисима Ямщикова было еще четверо взрослых парней, и вот эти пять здоровых мужиков ухитрились проспать одну корову. Злобило Ямщиковых не столько то, что они коровы лишились (комолая их молока давала чуть больше козы), сколько то, что именно им такая доля выпала, а не кому-то из соседей. Дурашливые ямщиковские парни были большие любители пореготать над чужой бедой, а тут вдруг сами оказались в нелепом положении.

И вот, в первое же воскресенье они заявились.

Надо отдать должное ямщиковским дуроплетам (как их называла мать) – позубоскалить они умели.

– Это что за башка с хвостом? – глумились они над Героем.

– А порода такая специальная.

– Но. Им ноги подрезают, чтоб ветром не сдуло.

– Эй, тетка Анна!.. Ноги-то сама ему стрижешь или ветеринара нанимаешь?

Герой лежал в своем укрытии, не подавал голоса.

Это еще больше раззадоривало ямщиковских парней:

– Гляди-ка, и не лает!

– Дак глухонемой, однако.

– Но. За него тетка Анна брехать будет.

Мать пыталась урезонить их:

– Что вам надо, жеребцы бесстыжие? Что вы тут потеряли? Вот я спущу собаку-то – она вам штаны отремонтирует!..

Но парни не унимались, и мать, чтобы пугнуть их, крикнула:

– Герой, возьми!

Вряд ли, думаю, она верила, что он выполнит ее команду.

Но Герой прыгнул. И как! Легкая алюминиевая цепь была длинной – метров пять. В полсекунды он размотал ее всю – пролетев по воздуху, словно им выстрелили из пушки, – ударил в грудь лапами старшего из братьев Ямщиковых Ваську и опрокинул его. В тот же миг натянувшаяся цепь остановила полет Героя: он кувыркнулся в воздухе – так что задние лапы взметнулись выше головы – и сам грохнулся на спину.

Все произошло настолько стремительно, что я даже не заметил, куда девались ямщиковские парни. Увидел только, как второй раз падает Васька, зацепив сапогом за низкую ограду.

На месте схватки остались Герой и растерянная мать.

– Ну, бешеный, – говорила мать. – Ты что это бешеный такой, а?..

Герой, повернувшись к ней спиной, надсадно кашлял, гакал, прочищая горло.

Вечером мать рассказала про этот случай отцу. Разговаривали они тихо и серьезно.

– Мне прямо страшно сделалось, – качала головой мать. – Веришь – нет, волк и волк. И молчком… Я уж потом думаю себе: а ну как цепь лопнула бы? Ведь заел бы он этого дурака… – И снова она наказывала нам: – Ой, глядите, не суйтесь к нему! Вон ведь он какой!.. Лешак его знает, что там у него на уме.

Видно было, что поведение Героя крепко смущает родителей. По опыту прежней крестьянской жизни они знали: любая животина к чужому двору привыкает трудно. Корова – и та новой хозяйке не сразу молоко отдаст. А тут все же собака. Кого защищал Герой? Мать?.. Или свой пятачок, который ему отвели? И не кинется ли он при случае на любого из нас? Одно было, правда, ясно: человека он к себе так просто не подпустит.

Отец сколотил Герою конуру. Мать протянула от сарая к стайке проволоку, запустила по ней кольцо. К этому кольцу она прикрепила конец цепи – и владения Героя расширились.

И, как оказалось, вовремя.

Однажды ночью нас всех разбудил громкий, свистящий шепот матери:

– Отец, проснись! Проснись! Собаку убивают!

Со двора доносился топот, приглушенные вскрики, яростный хрип и металлическое взыканье – словно кто-то проволочным бичом резко хлестал по железному листу.

Отец заполошно вскочил, белой тенью заметался по избе, ища топор. Вступать в рукопашную с грабителями ему, впрочем, не пришлось. Кто-то большой, темный промахнул мимо незавешенного окна – и наступила тишина. Только Герой на дворе еще возбужденно погромыхивал цепью и время от времени сердито гавкал басом, словно доругивался с кем-то. Но это были угрозы уже отсутствующему врагу. Так хозяин, только что шуганувший как следует безобразников и еще не остывший, матюкается им вслед: «Шаритесь тут… в гробину вас!» – хотя они уже далеко и слышать его не могут.

Размеры потасовки оценили мы утром. Тонкий весенний снежок-крупка был истоптан перед стайкой множеством ног. Кто-то падал здесь на карачки, бороздил по земле руками. В одном таком размазанном отпечатке пятерни замерзла кровь.

Герой лежал на крыше конуры. При нашем появлении он только на мгновение вскинул голову, а потом снова принялся за дело. Дело же у него было серьезное: Герой зализывал рану на предплечье. Длинная, глубокая царапина видна была издалека.

– Батюшки! – ахнула мать. – Ножом полоснули!

– Да нет, тут посерьезнее ножа. – Отец нагнулся, подобрал с земли короткую пику, сработанную из обрезка толстого арматурного прута. – Здорово он их трепанул – вишь, оружие даже побросали.

Отец обошел истоптанное место, подсчитал следы. Двое – видно было – кинулись через соседний огород. С тем, который пробежал в калитку, мимо окон, получалось трое. Выходит, Герой схватился ночью с тремя вооруженными грабителями и победил их, обратил в бегство.