Настасья Алексеевна. Книга 4

Зато в Соединённых Штатах Америки такое развитие событий только радовало руководство. Американский Белый дом внес в Конгресс США «Билль о поддержке свободы в России – 1992», который предусматривал оказание Соединенными Штатами помощи России и другим бывшим советским республикам. Представляя законопроект, президент США Дж. Буш сказал: «Революция в новых независимых государствах – это поворотный момент истории, который будет иметь глубокие последствия для национальных интересов Америки. Никогда еще в этом веке ставки для нас не были столь высоки. Страна, которая была нашим противником на протяжении 45 лет, которая представляла угрозу свободе и миру во всем мире, сегодня стремится присоединиться к сообществу демократических государств. Победа демократии и свободы в бывшем СССР дает возможность построить новый мир для наших детей и внуков. Однако если эта демократическая революция потерпит поражение, мы можем оказаться в мире, который в некоторых отношениях будет более опасным, чем темные годы холодной войны». В другом выступлении он заявил: «Демократы в Кремле способны гарантировать нашу безопасность гораздо надежнее, чем это делали ядерные ракеты».

В таких условиях начиналось правление Ельцина, которое ещё слабо чувствовали на Шпицбергене. Распущенная и запрещённая президентом Российской Федерации коммунистическая партия распалась на несколько организаций, не согласных друг с другом в дальнейшей тактике ведения борьбы за овладение сознанием масс. К этому времени завершился начатый в мае «суд над КПСС» – проверка Конституционным судом конституционности указов Ельцина о запрете КПСС. Суд принял компромиссное решение: разрешил восстановить коммунистическую партию, но признал законным роспуск руководящих структур КПСС и конфискацию большей части ее имущества – государственного имущества, которым якобы незаконно пользовалась партия. Поэтому почти стихийно на базе различных движений в стране начали создаваться другие коммунистические партии.

7 ноября Евгений Николаевич решил принять участие в демонстрации, которую проводила РКРП, так называемая Российская коммунистическая рабочая партия. Он встретился у метро Октябрьская со своим бывшим секретарём партийной организации Сергеем Казьмичём Петровским. Колонны демонстрантов с красными флагами, лозунгами и плакатами уже выстроились, теснясь на тротуарах. Проезжую часть перекрыть не разрешили. Впереди их колонны на красном транспаранте огромными буквами написано: «Российская коммунистическая рабочая партия». Ниже идёт аббревиатура «РКРП» и «Пролетарский район, Москва». Но это лишь один район. Впереди всей колонны идёт руководитель Московского горкома партии и один из создателей общественно-политического движения «Трудовая Россия», Виктор Анпилов, прекрасный оратор, заводящийся с пол-оборота, почти самый эмоциональный из лидеров левых сил. На другом длинном белом полотне чёрными буквами выведен текст: «Делай, что хочешь. Берите свободы, сколько унесёте. Вывод: Ельцин наместник соток». Все люди одеты в шубы, тёплые пальто, шапки. На руках, по крайней мере, у держащих древки знамён и транспарантов, тёплые перчатки. Ноябрь в Москве выдался холодным. На улицах лежит снег.

Двинулись по Садовому кольцу к Пречистенке. Настроение у всех боевое: помнят хорошо, чем кончилась февральская демонстрация, но духом не падают, готовы к любому повороту событий.

– А что, Сергей Казьмич, – спрашивает Евгений Николаевич, – вы были на митинге в День Советской армии? Тогда тоже было много людей?

Товарищ по партии криво усмехнулся:

– Много, конечно. Гораздо больше, чем сегодня. Я видел собственными глазами. Это же офицеры проводили манифестацию. У них организация получше, чем сейчас у нас.

Евгений Николаевич уважительно смотрел на своего бывшего руководителя, на его невысокую, худенькую фигурку, на его морщинистое лицо стареющего человека, недавно вышедшего на пенсию, на серые глаза, внимательно смотрящие время от времени по сторонам, будто ожидая чего-то. Хотелось спросить его, досталось ли ему в тот день от омоновцев, но он сам ответил, словно знал о вопросе.

– Вы же знаете, Евгений Николаевич, чем всё закончилось. Били нас без зазрения совести. Я вижу, как совсем молодой солдат одну нашу женщину, которая хотела прорваться сквозь оцепление, оттолкнул и потом огрел её дубинкой по спине. Кричу ему: «Ты что, сукин сын, делаешь? Она тебе в матери годиться, а ты бьёшь». Так он повернулся ко мне и хрясть меня дубинкой по голове. У меня в глазах потемнело. Ну, тут другие скопом ринулись на цепь и смяли её. Такое началось. Я очухался и побежал вперёд.

Колонна ручейком идёт мимо грузовой машины, в которой под тентом сидели молодые солдаты и офицер, с любопытством смотрящие на движущуюся массу. Демонстранты шутят с ними, жалеют их, сидящих на холоде без движения. Но они одеты в шинели и в ответ только смеются. А колонна скандирует: Вся власть советам! Ельцину – нет! Съезду – да!

Сергей Казьмич продолжает: