Наставь его на путь истинный (СИ)

Я пришла в себя с ощущением непривычной лёгкости во всем теле. Оно было тем более странным, что последним моим воспоминанием была недавняя битва с Алдуином, после которой у меня должна была адски болеть каждая мышца и косточка. А недавняя ли? Я села на кровати, опустила ноги на пол и протёрла глаза, отгоняя последние остатки сна. Натянув башмаки и прополоскав рот кисловатой водой из стоящего рядом кувшина, я выдвинулась на поиски своих друзей. Не обнаружив никого в залах Высокого Хротгара, я направилась во внутренний двор. Пронизывающий ветер горной вершины заставил меня зябко поежиться и пожалеть о том, что я не догадалась накинуть что-нибудь поверх тонкой шерстяной рубахи.

Седобородые стояли вкруг большого костра, недалеко от тропинки, поднимающейся к Партурнаксу, и наблюдали за тренировкой Лина и Дранаи. Парень показывал ей различные стойки и приемы, орка повторяла за ним, а потом они закрепляли знания в тренировочном бою друг против друга. Я подошла к Седобородым, пожелала им доброго утра и тут же была сбита с ног налетевшим центнером радостно повизгивающего белоснежного меха.

- Лавина, девочка моя! – я села, обняла волчицу и зарылась пальцами ей в шерсть. Питомица не находила себе места, извиваясь, терлась об меня, подставляя под ласковые почесывания то широкий лоб, то плечи, то живот, облизывала-целовала в обе щеки и даже попыталась пристроиться у меня на руках, как это бывало во времена её щенячьей юности.

Вдоволь наласкавшись, она успокоилась, но отходить не стала, устроившись подле моей ноги и плотно прижавшись к ней. Я поглаживала ее по голове и ждала, пока Лин и Дранаа, уже заметившие меня, завершат свои упражнения.

Но что-то пошло не так. Облака сгустились, небо потемнело, Лавина и Седобородые исчезли, а мои друзья стали отдаляться. Я побежала к ним, но все никак не могла сократить расстояние. Я попыталась выкрикнуть их имена, но слова словно по собственной воле отказались слетать с языка. Послышался Ту’ум, а через секунду началась буря. Мои ноги будто приросли к земле, я не могла сделать ни шага.

Внезапно наступила звенящая тишина, в которой были слышны лишь два звука: мое дыхание и свист воздуха, рассекаемого мерными взмахами крыльев. Земля под ногами слегка вздрогнула, когда передо мной приземлился Алдуин. Я снова, как тогда, в битве, ощутила себя ничтожной мышью под немигающим взором этого древнего змея. Его алые глаза, казалось, могли выпить душу через мои зрачки. Он жаждал ее, я чувствовала его голод. Разверзнутая пасть с острыми зубами стала надвигаться на меня.

– Архимаг! – Я услышала знакомый голос. – Не верь в это. Это всего лишь сон. Очнись! – Передо мной, создав магический барьер, материализовались четверо представителей ордена Псиджиков.

«Очнись», – твердили они, а черный дракон все пытался прорваться сквозь ограждающие чары.

Голова кружилась, а во рту чувствовался сильный привкус желчи. Меня уносило все дальше от эльфов и Алдуина, и в конце концов я утонула в кромешной темноте…

А когда очнулась, перевесилась через кровать - меня сразу стошнило - да так и осталась висеть, не в силах подняться. Болело всё. Позвоночник будто бы нашпиговали раскаленными иглами, голова раскалывалась почти что буквально, все конечности словно налились вместо крови едкой кислотой. Одну руку в лубке я не чувствовала вовсе. Впрочем, теперь можно было быть уверенной, что это не сон: таких паршивых снов просто не бывает. Я закрыла глаза – всё равно перед ними плавала какая-то муть, которая относилась скорее к недееспособности моего зрения, чем к исторгнутому моим желудком месиву. Хотя запах определённо шёл от последнего. Задержав дыхание, я неимоверным усилием забросила верхнюю половину туловища обратно на кровать и, кажется, снова отключилась.

Очнувшись в следующий раз, я сразу почувствовала что-то тяжелое у меня на груди. Боль немного утихла, и я смогла почти без усилий поднять руку, в которую тут же ткнулся нос моей питомицы. Я слабо улыбнулась и погладила ее, услышав в ответ тихое поскуливание. Лавина принялась вылизывать мое лицо.

– Перестань, – я попыталась оттолкнуть её, но волчица даже не обратила внимания на мои слабые попытки и была твёрдо настроена продемонстрировать мне всю прелесть умывания волчьей слюной. Мне оставалось лишь смириться. Я сцепила обе руки в замок на её шее и уткнулась лицом в густой мех. Звериная шкура была пропитана запахами леса, а ещё – немного, но отчетливо – крови; правда, эта смесь была приглушена свежестью морозного горного воздуха. А когда-то от неё пахло домашним уютом и выпечкой, которую постоянно готовила Тильма. Как давно это было…