Наставник

– Я попал в интернат, когда мне было восемь. А моему брату, Лешке, четыре. Тот возраст, когда еще есть шанс, что тебя возьмут в семью. Его взяли какие-то уроды ради пособия. Потом вернули. Потом опять взяли. Уже другие. И вернули опять. Он был сложным ребенком, Лешка. И никто не хотел с ним возиться. Так и жили. Я пытался его защитить, но ни черта у меня не вышло. За время, проведенное порознь, он от меня отвык. Его же совсем маленьким забрали. Он ничего и не помнил из нашей прошлой, до детдомовской жизни. Знал только, что я – его брат, но авторитетом я у него не пользовался. А вот уличная пацанва, это да. Ты, наверное, в курсе, как это бывает.

– Да…

– Пить Лешка начал, наверное, лет в десять. Ну, а дальше клей, дешевая наркота. Зарезали его, как собаку. Такие же обдолбанные, как он, придурки. Я не сразу узнал. Потом переживал сильно. Злился черт знает на кого. Может, на жизнь? Творил всякую херню. Чуть по той же дорожке не покатился. В этом смысле Влад меня спас. Его перевели из другого интерната. А он… Ну, ты видела. Красавчик. В то время в детских домах царили скотские порядки, нынешние не сравнятся. В общем, были там уроды, мимо которых такой сладкий мальчик не прошел. Я нашел его в туалете, без штанов. Ну, ты понимаешь… Избитого и опущенного. Окруженного глумящимися шакалами. Я ж до этого как в тумане жил, а тут как будто пелена спала. И такая злость в душе поднялась, что я в драку бросился. Крепким-то я был всегда. Рука тяжелая, и боксом занимался. Мне, конечно, тоже досталось, их-то много, но Влада отстоять получилось. После этого он ко мне и прибился. В поисках защиты, конечно, я это понимал. Поначалу психовал, что он везде за мной хвостиком бегает, а потом привык. Он вообще неплохой. Только очень поломанный.

– Я как-то услышала, как они ругались с Натальей, та орала, что ему всегда будет мало женщин, что он хочет доказать им, какой мужик. И тебе… Теперь я понимаю, о чем она говорила.

– Мне ему ничего не надо доказывать, Тая. Я его знаю как облупленного. Но если ты хочешь спросить то, о чем я думаю… Да, это его давнишняя игра. Уводить у меня баб.

– И зная это, ты все равно дружишь с ним и ведешь бизнес? – изумляюсь я.

– Там наш кораблик… – Теперь уж Савва берет меня за руку и тянет к трапу. Мостик выглядит довольно безопасно, но мой муж все равно осторожно придерживает меня за руку. Как будто боится, что я вывалюсь за борт.

– Ты не ответил мне.

– А что толку на него злиться? Это даже интересно.

– Играть чужими судьбами? – удивляюсь я.

– Да при чем здесь это? Ведь женщину никто не заставляет выбирать его. Это их осознанный выбор.

– Неужели ни одна не выбрала тебя? – искренне изумляюсь я.

– Не знаю.

С грохотом заводится двигатель, кораблик медленно отчаливает от причала, а мы стоим и, того не замечая, глядим друг на друга. И ведь очевидно, что он говорит обо мне, но… В это так сложно поверить. Потому что это означало бы, что у него ко мне настоящие чувства! У него… ко мне…

А потом меня начинает тошнить. Опять. И на время мне приходится забыть о своих мыслях. Савва ругает себя на чем свет стоит, твердит что-то вроде:

– Совсем из ума выжил, дурак старый… Беременную женщину на воду! В качку…

Я смеюсь, хотя плохо так, что сил на это и нет.

– Ну, какой ты старый?

Прогулка, которая должна была нас развлечь, оборачивается сущим мучением. На берег я схожу в полуобморочном состоянии. Держась исключительно за счет мужа. Домой едем с включённым на полную мощность кондиционером. Тошнота уходит, будто ее и не было, но на ее место приходит сонливость.

– Я на веранде полежу, ладно?

– Хорошо. А я поработаю с документами.

Сбрасываю босоножки и, поджав ноги, сворачиваюсь в клубок на садовом диванчике. Совсем рядом плещется река. Стучит дверь в кухне… Хлопает дверца холодильника. С тихим мяуканьем ко мне присоединяется кошка. Майка не сразу меня признала, не уверена, что я и теперь у нее в милости, возможно, она просто дает мне понять, что может бродить где угодно. Потому как хозяйка в этом доме – она. Улыбаюсь своим мыслям. Ничего удивительного в том, что кошкам присуща ревность, нет. Люди ближе к животным, чем кажется.

– Я принес холодный чай. Будешь?

Киваю. Встаю, чтобы напиться. Пользуясь случаем, Савва устраивается на диване с айпадом.

– Ложись ко мне на колени. Будет удобнее.

Мне да, но не ему. А впрочем, он же сам предложил. Осторожно укладываю голову ему на ноги. Верчусь. И понимаю, что он с каждым моим движением все сильнее твердеет в том самом месте… Я затаиваюсь испуганной мышью. Не уверена даже в том, что дышу. А потом беру и поворачиваюсь на другой бок. Мои губы почти касаются его обтянутой домашними шортами плоти. А нос утыкается в твердый живот.

– Тая, что ты делаешь?

– Ты знаешь…