Наставник

Я так сильно зациклена на муже, что совершенно забываю о Галиче. Тот, оказывается, все это время стоит у стены. К которой Савва его и припечатал.

– Какого чер… – Еще удар. И еще. Влад пытается ответить. Защититься. Но как былинка может противостоять налетевшему на нее урагану?

– Нет! Савва! Нет… Остановись. Пожалуйста. Он того не стоит.

Да-да, не стоит. Мы в чужой стране. Я понятия не имею, какие здесь законы! Еще не хватало, чтобы Савва пострадал из-за того, что покалечит этого придурка.

– Пожалуйста, любимый, не надо…

Савва замирает. И только его грудь под моими ладонями продолжает яростно вздыматься. Он в бешенстве. И это страшное зрелище. Но я его не боюсь. Я с ума схожу от того, что он мне поверил! Мне, понимаете, мне, а не Владу. С губ рвутся горькие всхлипы. Я утыкаюсь влажным носом в его спину. И продолжаю ласково и успокаивающе скользить руками по его груди.

– Ты сломал мне нос… Какого…

– Выйди. Не то я тебе еще что-нибудь сломаю.

Савва говорит тихо, нужно напрячь слух, чтобы его услышать. Боюсь, для этого Влад стоит слишком далеко. Но нет. Все он слышит. И понимает все. Может быть, даже то, чего я не понимаю.

– Савва, брат…

– Пошел… вон.

– Ты с ума сошел? Из-за какой-то подстил…

Влад даже не успевает договорить. Потому как, двигаясь с той стремительностью, которой совершенно не ждешь от настолько большого человека, он подлетает к Владу, своему названному брату и стискивает пальцы на его горле.

– По-шел вон. И тогда, может быть, я не сживу тебя со свету.

– Да уйди же ты, твою мать! Что ж ты такой тупой?! – растирая по щекам слезы, всхлипываю я.

Влад выглядит жалко. С потекшей по подбородку юшкой и уже начавшими заплывать глазами.

– Я бы тебя не обидел. Ты что? Может, я чего-то не понял и…

– Ты слишком самовлюблен, чтобы что-то понять. Уйди, Влад. Я серьезно.

– Гонишь, значит? А чего ж ты в ту ночь меня не гнала? М-м-м? Или скажешь, в квартирке над гаражом я тебя изнасиловал тоже?

Чувствую, как только-только начавший успокаиваться Савва вновь дергается.

– Нет. В квартирке над гаражом ты меня не насиловал. Просто потому что был так отвратительно пьян, что у тебя не встал, – кричу я, выплескивая всю свою злость, всю обиду. Может, зря я не дала Савве его прикончить? Я бы, вот, с удовольствием расцарапала его смазливую физиономию. Только не хочется до такого опускаться. Я зажмуриваюсь, чтобы отдышаться. Чтобы не опуститься до уровня его женушки, да. Понимаю, что от стресса и стремительно сменяющих друг друга эмоций у меня голова идет кругом и качается пол под ногами. А, нет, это просто Савва подхватывает меня на руки. И придавливает взглядом. Жгучим. Пытливым. Ищущим.

– Так, значит, у вас ничего не было в тот день?

Почему он так на меня смотрит? Будто кожу сдирает. Полоса за полосой. Внедряется дальше в плоть. В суть вгрызается. Я как никогда чувствую свою хрупкость и беззащитность перед ним. Чувствую свою уязвимость. Не понимая, какого ответа он ждет. И почему тот для него так важен. Ведь Савва знает, кто был моим первым мужчиной. И вряд ли тут имеет значение, когда я была не с ним. Где. И сколько раз.

– В квартирке над гаражом ничего не было, – зачем-то уточняю я и удивленно открываю рот, когда Савва, держа меня перед собой на вытянутых руках, откидывает голову и начинает громко смеяться. С удивлением смотрю на ходящую ходуном шею.

– Я тебя смешу?

– Нет! Ты сводишь меня с ума, Тая.

Мы забываем о Галиче напрочь. И тот, пользуясь случаем, уносит ноги.

– Это же хорошо, – так ничего и не поняв, ласково шепчу я. Касаюсь щеки мужа ладонью.

– Ну, как посмотреть.

Савва не спешит мне объяснять, что так сильно его растревожило. Но его требовательный взгляд меняется. И становится ласковым-ласковым, как утреннее солнце. Этим взглядом он освещает самые темные и запутанные лабиринты моей души. Страшно представить, что бы было со мной, если бы он вовремя не вернулся. Но еще страшнее – себя без него.

– Савва…

– М-м-м?

Мы медленно, как в танце, отступаем к кровати.

– Ты же знаешь, что…

– Что?

Муж опускает меня на постель и нависает сверху.

– Что я люблю тебя?

– Ты никогда раньше этого не говорила. – Его большой палец ласково проходится по моей скуле, касается губ. Мои глаза закатываются. Губы приоткрываются, впуская его палец в рот.

– Раньше я была дурочкой. Клянусь, я бы полжизни отдала, чтобы в ней не было никакого Влада. Только ты…

– Полжизни – это много.

Ну, почему он смотрит на меня с такой снисходительностью? Хотя иногда мне это и нравится. Есть что-то притягательное в том, что твой мужчина старше, опытнее, умнее. Это как будто снимает с тебя ответственность. И ты можешь капризничать, можешь дуть губы, или нести откровенную чушь, зная, что он к твоим капризам и глупостям будет снисходителен. Это дает возможность быть собой на все сто. Но сейчас мне бы хотелось, чтобы он воспринял мои слова серьезно. Я ведь действительно многое бы отдала, заплатила любую цену, чтобы он был для меня единственным. Чтобы во мне рос его ребенок. Потому что он этого заслуживает.

– Ну, и что? – я выгибаюсь на постели, чтобы между нами не осталось даже воздуха.