Наставники

Слуга Мия кричит: «Хозяйка, напали на нас неправильные гусеницы со всех сторон, жрут все живое на каждом дереве, все скрипит под их бездушными челюстями, могу ли я купить у хозяина Йовы, брата вашего уважаемого мужа, какую-нибудь жидкость, чтобы истребить их?» Другой слуга прибегает полумертвый и вопит, что в пшенице полно жучков с носиками и рожками, что они очень мелкие и потому их трудно разглядеть, однако жрут яровые только так. Хозяйка Катарина велит: «Все это не так страшно, главное – чтобы не сгорел амбар, чтобы дед Теодор в колодец не свалился и чтобы хозяина нашего, Василия, который сейчас в дальней дороге, не отравили на Соборе нехорошие люди!» Еще говорит хозяйка своему симпатичному, хотя и бедному и оборванному народу, состоящему из слуг, не слишком умных: «Каково бы пришлось нам, если бы кто у нас подсыпал медного купороса в детскую еду, или ограбил бы нас и передушил во сне, или пришли бы налоговые и все у нас конфисковали, хотя у меня все бумаги в порядке?» На это отвечает ей жена деверя: «Я оставила своего мужа, а твоего деверя, одного в лавке где его варвары селяне обворовать могут при покупке пол-литра спирта или кило соли, и все только для того, чтобы помочь тебе воспитывать твоих троих детей, один из которых, самый маленький и самый слабенький, хотя и мальчик, сгорает в тяжелейшей горячке!»

Родня

Говорит хозяйка Катарина: «У меня из родни есть мой муж, который отсутствует, когда нам так тяжко, и все ради государственных и церковных дел, есть деверь, который продает всякие мелочи в своей лавке, есть его верная жена, хотя никак разродиться не может, есть другой деверь, который скитается по Германии и собирает разные ядовитые растения и всякие камни в неизведанных и чужеземных горах, есть еще свекор Теодор, образцовый поп и человек, который каждый день говорит совсем не то, что вчера говорил!» На это отвечает ей служанка, вымыв закопченную и очень грязную посуду: «Хорошо вам, прекрасная хозяйка, а что мне сказать, у которой нигде никого нет, совсем как у той собаки, что с аппетитом грызет в углу свою кость, что мне сказать, у которой в один прекрасный день муж исчез при исполнении военного задания, и после этого я счастлива тем, что могу полы мыть в благородном поповском доме и получать за это тарелку супа и какую-то мелочь в качестве доли от всего этого вашего огромного богатства!» После этого хозяйка говорит: «Сначала я забыла сказать о том, что мне всего дороже: что у меня трое деток, цветок к цветочку, Анка – восьми лет, Петр – пяти и больной Душан, всего лишь годовалый, хотя очень надеюсь, что он поправится!» Преданный и верный слуга Мия Оршич добавляет: «Если бы еще двое у вас не околели в страшных мучениях, то было бы у вас пятеро а не трое деток!» – на что дед Теодор замечает своим грубым и праведным голосом: «Чем больше детей, тем больше напастей!» Мать Катарина говорит: «Я не виновата, что я такая счастливая и довольная, хотя работаю с утра до ночи, как скотина, будто я не хозяйка всего этого поповского имения, которое для всей округи образцом служит!» Жена деверя на это говорит: «Если бы ты осталась в своем богатейшем доме Пеячевича в Нашицах, сейчас бы использовала время на читание романов, играние на фортепьянах и вязание ажурных и никому не нужных кружев, а так тебе приходится судиться с родными братьями из-за этих беспредельных полей, лесов, лугов и чистого золота, которое они держат в шкатулках и в других местах, а тебе не дают ни грамма!»

Болезнь

У маленького, хотя и симпатичного Душана, любимца и очевидного наследника всего этого богатства, появляется болезненное состояние, называемое лихорадкой, которое к тому же сопровождается общей слабостью, горячкой и остыванием маленького тельца, а также затрудненным дыханием посредством легких, органа, предназначенного принимать и отдавать воздух. Общинный доктор В. Талер приходит и говорит, что с малышом все в порядке, просто надо дать ему немного хинина, изобретенного пятьдесят лет тому назад во Франции, точное воздействие которого и результаты еще не до конца известны. Мать Катарина говорит своей верной и несколько старшей деверевой жене: «О, только бы он выздоровел и стал бы опять искать трясогузочьи гнезда, как его старший брат Петр, никто бы со мной в счастье не сравнился!» Слуга Мия говорит: «Что есть гнездо, как не своего оода колыбель, которую строит большинство птиц, чтобы откладывать туда яйца, из которых потом вылупляются птицы, животные бесполезные и красивые!» Дед Теодор говорит: «Если дитю малому дать хоть один глоток вина, оно ни на сантиметр не вырастет, хотя попробовать бы стоило!» Жена деверя на это говорит: «По всему свету ходят колченогие и колчерукие, все стонут от страшных болей, люди падают в ямы с негашеной известью и у них живое мясо от костей отстает, или в кабаках друг другу глаза вышибают, или только мычат, или рождаются с четырьмя ногами и восемью руками, а к тому же еще и рогатые. Мы счастливы просто должны быть, что у нас только одно дите болеет, и то совсем малое!»

Гордость и счастье